Мама Родиона иногда привозит сюда близнецов. Они сидят в коляске, привязанные ремешками, чтобы не вывалились, и стучат погремушками.
А сегодня Ариадна принесла клетку с певчим дроздом. Дрозда подарил ей папа Родиона. Такая удивительная птица! Повторяет всё, что слышит. Ариадна, смеясь, рассказывает Глебу Сергеевичу: вечером её папа пришёл домой и спрашивает: «Разве мама дома?» — «Нет её», — ответила Ариадна. «А кто ж на машинке печатает?» А это дрозд. Наслушался за день, как мама на машинке стучала, и давай трещать горлышком, выстукивать, точно как по клавишам.
— А ты кнопку нажимаешь? — спрашивает Родион Некотуху.
— И я нажимаю, и бабушка.
Глеб Сергеевич очень удивился:
— Какая кнопка? Это ж не заводная птица, а живая!
Ариадна и Родион так долго хохотали, что даже Рыжик стал на них лаять. Наконец, отдышавшись, объяснили, что кнопка на магнитофоне. В придачу к дрозду папа Родиона поставил дома у Ариадны магнитофон. Как только дрозд распоётся или разговорится, надо сразу включать плёнку. Запись нужна папе для научной работы.
Ариадна поёт дрозду:
«Чьи вы? Чьи вы?» — повторяет дрозд.
— Чрезвычайно музыкальная птица! — Старый музыкант улыбается. — Может быть, её надо покормить?
Глеб Сергеевич очень добрый человек. Ариадна считает, что даже слишком добрый. Однажды, это было давно, летом, он купил у Тамары Васильевны молоко и забыл у неё на столике очки.
— Снеси их ему, — попросила Тамара Васильевна Ариадну.
Он благодарил за очки, ввёл Ариадну в комнату, сказав, что не может принимать даму в прихожей. Её насмешило, что она, оказывается, дама. Как раз в эту минуту в форточку влетела оса и села на футляр со скрипкой.
— Убейте её, она кусается! — закричала Ариадна.
А Глеб Сергеевич, осторожно махая газетой, чтоб не задеть прозрачных крыльев, обратился к осе:
— Будьте любезны, сударыня оса, вылетайте на волю.
И она улетела.
А он, протирая очки, сказал, словно самому себе, а не Ариадне:
— Ненавижу убивать, не-на-ви-жу…
Ариадна помнит, как скакала тогда вниз по лестнице и смеялась, повторяя: «Будьте любезны, сударыня оса!» И рассказала это всем ребятам во дворе, и все решили, что он чудак…
Конечно, чудак! Вот он сейчас уронил ложку на Рыжика, приложил руку к сердцу и сказал псу:
— Извини меня, приятель, великодушно…
Рыжик лает, но не из-за ложки. Просто в дверь звонят. Родион бежит открывать. Пришла Надя. Она часто приходит к своему учителю. Рассказывает новости. Оказывается, новый дом для музыкантов уже готов, туда переехали и музыкальная школа, и музыкальный институт, и вот-вот перевезут наше музыкальное училище…
Ариадна взрослые новости слушала невнимательно, потому что, рассказывая, Надя тихо наигрывает на рояле. Ариадна не может оторвать глаз от ее рук.
Но вот пришла мама Ариадны, принесла обед в судках.
— Скорей, Глеб Сергеевич, кушать.
Ариадна подаёт ему ложку и бутылку с микстурой, он сам себе наливает и послушно глотает, даже не морщится.
Позже придёт к Глебу Сергеевичу бабушка Ариадны, она встретит медсестру, которая приходит делать укол.
По вечерам возле рояля ставится раскладушка, приходит ночевать председатель Василий Игнатьевич:
— Все свободны. Я заступаю на ночную вахту.
Глеб Сергеевич понемногу поправляется, доктор разрешил ему уже сидеть в кресле и даже недолго ходить по комнате.
— У вас хорошие помощники, — говорит доктор, — не соседи, а одна дружная семья.
В какой-то день, когда в форточку задул февральский ветер, Глеб Сергеевич стал подниматься из кресла:
— Надену-ка я свой старый свитер.
— Мы сами на вас наденем свитер! Где он? — закричала Ариадна. — Вам ещё нельзя вставать!
— Ну и голосок у тебя, командирша, как у грачонка! В шкафу свитер, на верхней полке, — подсказал Глеб Сергеевич.
Родион открыл шкаф, поставил стул, на него вмиг влезла Ариадна.
— Я сама!
Справа висело знакомое ребятам пальто. И два пиджака, серый и чёрный. А на полке, поверх стопки белья, лежал тёплый свитер.
— Нашла! — Ариадна не спешила слезать. — Гляди, сколько на чёрном пиджаке орденов и медалей.
— Ух ты! — Родион тоже их потрогал. — И все боевые! Гляди — «За победу над Германией», и «Красная Звезда», и орден Славы, и ещё…
Ариадна обернулась к старому музыканту:
— А я сразу догадалась. Это Василий Игнатьевич повесил к вам в шкаф свой пиджак. Он ветеран войны, вот какой заслуженный.
Глаза Глеба Сергеевича засветились улыбкой.
— Да, — сказал он. — Василий — храбрый воин. Горжусь нашей с ним многолетней дружбой.
— Во, как я здорово догадалась! — хвасталась Ариадна.
Они вдвоём стали надевать на Глеба Сергеевича свитер. Он протягивал им руки и своим мягким, добрым голосом говорил:
— Спасибо, дружочек, да я уж и сам смогу, спасибо…
Раздался звонок в прихожей. Родион открыл дверь.
— Здорово, горе-космонавты!
Вот уж кого не ожидали ребята встретить здесь! Пришёл крановщик дядя Валера. Глеб Сергеевич обрадовался ему, спросил, как дела в бригаде.
— Всё! — ответил Валера. — Дом закончили, переходим на другую стройку.
— А кран? — не выдержал Родион.
— Э, спохватились! Кран сам себя размонтировал, значит — разобрал на составные части, и уже собирает сам же себя на новой стройке.
— Сам себя? Как это?
— Ну, под руководством монтажника, конечно. Однако сам, такая у него конструкция, он — как робот.
Ребята подбежали к окну. Позавчера ещё над стройплощадкой поднимал свою жирафью шею кран, а сейчас его и в помине нет.
Растяпы, прозевали такое событие!
Валера посочувствовал:
— Мы не знали, что вы заболели, а то бы сразу пришли, может, какая помощь нужна… Ребята, вся бригада, в общем, вспоминают ваш и Надин концерт.
— Вот они, мои помощники, — кивнул на Ариадну и Родиона старый музыкант. — Всё, ребятишки, спасибо, можете идти.
И, получив по апельсину, ребята убежали.
На лестнице Родион вспомнил:
— Некотуха, кричи «ура», завтра наш класс идёт с учительницей на мультики в кино, и мне на тебя дали билет.
— Ура, ура-ра!.. — обрадовалась Ариадна.
Назавтра, когда после школы Родион забежал за Ариадной, бабушка сказала:
— Ушла погулять Ариадна и тебя встретить. Как же ты мимо неё пролетел?
— Ладно, я её сейчас найду.
Но во дворе Ариадны он не нашёл. И на площадке её не оказалось. Может, пока он бегал, она домой вернулась?
— Не возвращалась, нет, — взволновалась бабушка. — Погоди, я вместе с тобой. Где искать? Куда бежать? — Она повязывала платок, и руки её тряслись от волнения.
Они пошли по улице. В аптеку заглянули, в булочную. Нет Ариадны. Увидали телефон-автомат.
— Отцу позвоню, пусть скорей приезжает.
Бабушка сунула монету и только успела сказать:
— Сынок! Ариадна пропала! — как тут же бросила трубку мимо рычага, и трубка повисла на шнуре, качаясь, из неё что-то кричал Ариаднин папа. А бабушка со словами «Ариаднин поясок!» выскочила из будки. Родион сидел на корточках на тротуаре и крепко держал Рыжика. На шее у Рыжика болтался оборванный, грязный розовый поясок.
— Оборвал поводок, удрал от неё, — дрожащим голосом говорила бабушка. — Да вставай, Родион, что ты сидишь!
Но Родион не встал. Он крепко держал лохматую лапу. Глядя в блестящие, преданные собачьи глаза, он говорил: