— А вы тоже геройски воевали с беляками? — спросила Ариадна.
— Я ж тогда маленьким был! — ответил председатель. — Отец мой воевал. А я пошёл на войну уже через много лет, когда фашисты напали на нашу страну.
— И мой дед был на фронте, — сказал Родион.
— А моего деда фашисты убили, — подал голос Витька-Балабол.
Ариадна поглядела на морщины председателя, спросила с сомнением:
— Значит, вы тоже маленьким были?
— А как же! — засмеялся председатель.
Балабол вмешался:
— Вы что ж, и в футбол играли той чуркой деревянной?
— Конечно. Правда, футболом мы его не называли, чурку гоняли в одни ворота, а я был лучшим отбивалой, вратарём значит.
Балабол вмиг скатился с трапеции:
— Поглядим, какой вы вратарь! — И никто оглянуться не успел, как он наподдал ногой твёрдый снежный ком.
Родион прыгнул, перехватил этот ком, крикнул:
— Нечестно! Ты ему и встать не дал! — Он объяснил Балаболу: — Он тогда мальчишкой был, а теперь инвалид войны. Дурак ты, вот кто.
— А пусть не хвастает, — ответил Балабол.
Василий Игнатьевич встал у коряги.
— Вот теперь я на ногах, мы на равных. Давай ещё раз! Мне самому интересно: сохранилась вратарская реакция? — И он упёр руки в колени, как вратарь перед воротами.
— Не надо! — испуганно попросила Ариадна.
Но Балабол изо всех сил ударил по твёрдому кому. Василий Игнатьевич метнулся наперерез, но негнущаяся нога задержала рывок, и тогда, упав, он грудью накрыл «мяч».
— Поймал! — крикнула Ариадна. А Родион бросился к председателю — помочь ему встать. Ариадна скорей подала палку. Василий Игнатьевич поднялся. Лицо его было бледно.
— А мяч-то не прошёл, — улыбнулся он Балаболу. — Будем продолжать?
Балабол вдруг закрыл лицо рукой, отвернулся и зашагал прочь.
Ариадна спросила:
— Почему он заплакал? Он не плакал, даже когда его большие мальчишки поколотили…
— Погоди, Витя Воробьёв! — Сильно хромая, председатель догнал его. — Так не пойдёт. Надо уметь и проигрывать тоже.
— Я не из-за мяча… — глухо ответил Витька. — Я не потому.
Он не знал таких слов, чтоб объяснить, как ему сейчас плохо, всё получилось не так. Когда он запустил снежный ком в сидящего председателя, это была шутка, недобрая, но шутка, это был озорной вызов: «Я тебя сейчас разоблачу, не хвастай!»
Но Василий Игнатьевич принял вызов. И победил. Ценой… ценой боли. Витька же это видел… Никогда не испытанный стыд терзал его.
— Я не из-за мяча, — повторил он.
— Знаю, — ответил председатель. — Поняли друг друга, и хорошо. И чтоб ни одной слезы больше. — Он дружески встряхнул Витьку за плечи. — А пуговицу кто пришьёт? Ты мужчина или нет? На одной нитке болтается. У каждого солдата есть иголка и катушка.
— Пришью, — ответил Витька.
В это время Ариадна вдруг залезла за коляску и, сидя на корточках, стала толкать Родиона, сигнализируя: прячься!
На площадке появилась молодая мама, она везла своего малыша в коляске, в т о й с а м о й!
— Нашли слесаря? Укрепил он вам колесо? — спросил председатель.
Молодая мама удивлённо пожала плечами:
— Знаете, я ему даже не звонила, слесарю. Коляска вдруг сама исправилась.
— Сама? Вот и отлично, — сказал председатель и весело стрельнул глазами в Родиона.
Глава 7. «ЗИМНЯЯ СКАЗКА»
Сегодня солнечный зимний денёк. На площадке полным-полно ребят. Ариадна съехала с горки, уселась на бревно, где верхом сидел Родион.
— Вдруг бы Филя и Тиля сейчас куда-нибудь уехали с твоей мамой, а мы куда-нибудь пошли бы! — размечталась она.
Только Родион собрался спросить: «А куда?», как пришла мама. Оказалось, ей нужно везти малышей в детскую поликлинику. Она забрала коляску с Филей и Тилей, и они уехали.
Ариадне понравилось, что её желание сразу исполнилось. Она заулыбалась своим щербатым ртом (у неё уже росли четыре зуба, вместо молочных, выпавших) и заявила:
— По щучьему велению, по моему хотению, исполнись моё второе желание. Хоту, чтоб музыка заиграла!
И представьте, музыка заиграла!
Может быть, она играла и раньше. Но сейчас в доме рядом распахнулось окно на солнышко, и музыка вырвалась на улицу. В этом полуподвале, где горели лампы дневного света, временно размещалось музыкальное училище.
И когда открывались из классов форточки или окна, к прохожим сквозь грохот машин прорывались голоса скрипок, флейт или неуверенные, спотыкающиеся звуки рояля. Потому что играли ученики.
Но сегодня чьи-то пальцы бегали по клавишам не спотыкаясь, а скрипка пела уверенно. Звуки сплетались в прекрасную музыку.
— Хоту туда! — заторопилась Ариадна, и они побежали.
Музыка привела их к окну полуподвального этажа. Окно было открыто внутрь, а снаружи перед ним, в глубоком приямке, лежал снег. Приямок обычно был накрыт решёткой, но сейчас решётка стояла сбоку у стены: наверно, дворник собрался вытащить снег да и ушёл.
Солнце освещало класс. Был виден чёрный рояль с поднятой крышкой. «Какой крылатый», — подумала Ариадна. По клавишам бегали тонкие руки девушки. А спиной к окну стоял скрипач и играл на скрипке. Ариадна и Родион сразу узнали его по седому венчику волос — это был старый музыкант с 8-го этажа.
— Ты мне загораживаешь, — шепнул Родион Ариадне.
— А я сама хоту глядеть! — Она оттолкнула его, он её немножко подвинул, и они оба свалились в приямок, в снег.
Музыка оборвалась. Прозвучал испуганный девичий голос:
— Ой, Глеб Сергеевич, кто-то упал!
Чьи-то руки втащили ребят в класс, в тепло. Ариадна пронзительно закричала:
— Не хоту-у!
— Хочешь не хочешь, сударыня, а что ж теперь делать, если надо? — твёрдо спросил знакомый старческий голос.
— Здравствуйте, — смущённо проговорила она.
— Снимайте скорей пальтишко и куртку, я их высушу на батарее, — хлопотала девушка. А под ногами ребят уже расплывался оттаявший снег. — Вот вам стулья, дорогие гости.
— Надюша, — сказал старый музыкант, — им так хотелось послушать музыку, что они свалились с тротуара. Я это ценю.
— Прямо бухнулись! — засмеялась Надя.
— Раз они такие любители музыки, — сказал он, — прорепетируем ещё раз. Хотите?
— Хоту! — Голос у Ариадны был пронзительный, старый музыкант даже почесал в ухе. А Родион не ответил. Он не знал — любит он музыку или нет. Военные песни, которые они пели с папой, он любил, это точно.
Старый музыкант взял скрипку и объяснил:
— Эта музыка называется «Зимняя сказка». Великий композитор Чайковский написал её для оркестра. А мы с Надюшей выступаем в школах и на стройках вдвоём, без оркестра. И я переложил отрывки из «Зимней сказки» для двух инструментов, для рояля и скрипки. Вот мы вам с Надюшей это и сыграем.
Он приложил скрипку к плечу, и зазвучала удивительная музыка. Без слов она рассказывала про заснеженные поля, про зимние дороги, по которым мчатся кони, запряжённые в сани, про снег, падающие хлопья, про лёд, сковавший реки…
И вдруг Ариадна заёрзала на стуле и громко сказала:
— Нетушки! В этом месте не про зиму, а про лето.
Музыка оборвалась. Старый музыкант удивился:
— Это же «Зимняя сказка»! Где ты тут слышишь про лето?
— Вот тут! — Ариадна подошла к роялю и, осторожно тыкая пальчиком, подобрала кусочек мелодии.
Старый музыкант удивился ещё больше:
— Ты учишься музыке, девочка?
Ариадна помотала косичками: