— На Байкал или на Камчатку. Очень экзотические места, давно посмотреть хотел.
— И на этом всё? — спросила она.
— Нет, — подумав немного, я решил разбавить свои хотелки чем-нибудь общественно-полезным, — часть нашей премии мы с Леной хотели бы отдать на реставрацию памятников нашего района. А то ей-богу, стыдно смотреть на того же пионера у стадиона «Волга», знаете наверно, где это?
— Довольно необычно, — наморщила лоб Зина, — но в статью хорошо ляжет.
— Опять же скульптурная группа «Горький и дети» перед входом в нашу новую школу…
— Да-да, есть такая, — припомнила журналистка.
— Разваливается же на глазах, стыдно даже перед великим пролетарским писателем.
На это Зина совсем ничего сказать не сумела, а только написала ещё пару строк в блокнотик.
— А мы, кажется, приехали, — сказал я, глядя на здание в сталинских тонах прямо по ходу нашей Волги, — надо выгружаться.
На здании висела табличка «Комитет государственной безопасности СССР», а чуть ниже «Управление по городу Эн и Энской области». Я смело зашёл в дверь, там имели место обычный турникет и суровый прапорщик за стеклом рядом с ним.
— Добрый день, — поздоровался я с ним.
— Тебе чего, мальчик? — сурово спросил он меня, — дверью ошибся?
— Никак нет, товарищ прапорщик, — чётко доложил я ему, — дверями я не ошибался, прямо к вам и шёл — хочу сдать найденный клад государству.
— Правда что ли? — перешёл на простой тон тот, — а не врёшь?
— Честное пионерское, — ответил я, — там сотня монет и штук двадцать украшений. Привёз всё в целости и сохранности, лежит в машине у входа.
— Подожди за дверью некоторое время, — сказал он мне, снимая трубку с зелёного телефона, — к тебе сейчас подойдут.
Я пожал плечами и вышел на улицу.
— Ну что там? — спросила Зина.
— Сказали, что сейчас подойдут специально обученные для таких случаев люди и всё устроят.
И точно, не прошло и минуты, как к нам из приёмной вышел целый капитан, молодой и суровый, но мне-то видно было, что ему самому очень интересно предстоящее дело.
— Капитан Крылов, — козырнул он нашей группе, а потом обратился прямо ко мне, — где клад?
— Вот там, — показал я на багажник, — грязный ящик был, мы его туда и засунули.
Миша предусмотрительно открыл багажник, капитан внимательно туда посмотрел, а потом скомандовал:
— Берёте всё это в руки и за нами… да, а почему вас так много? Вы все вчетвером клад нашли?
Зина тут же объяснила ему, кто она с Мишей такие, тот похлопал глазами, но сказал, чтобы шли за ним все вместе, я осторожно взял в руки ящик, чтобы не испачкаться. Через турникет нас пропустили беспрепятственно, а дальше мы поднялись на второй этаж и зашли в кабинет номер 221. Без таблички на двери.
— Ставь ящик сюда, — капитан расстелил газетку на столе в углу (это была, как ни странно, Пионерская правда), — а вы садитесь вон туда.
И мы уселись на ряд стульев вдоль стенки без окон.
— А теперь рассказывайте все подробности, — капитан вытащил пачку Родопи, вопросительно посмотрел на Зину, та кивнула, а я вышел на первый план и в очередной раз пересказал ему сагу про теннисную тренировку, прогулку к Реке и развалины Американского посёлка.
Капитан выслушал всё это с серьёзным лицом, потом забычковал родопину в пепельнице и произнёс следующее:
— Специалист из областного Гохрана уже едет, скоро здесь будет, а мы пока перепишем все ценности.
— Так чего переписывать-то, — встрял я, — всё давно переписано — вот здесь.
И я протянул ему уже немного замусоленный тетрадный листочек с описью.
— Хм, — задумался капитан, — ну давай пройдёмся по твоему списочку… с карандашиком.
И мы все вместе сгрудились возле стола с ящиком, я начал вынимать из него монеты, а остальные хором считать. На это увлекательное занятие у нас ушло наверно с полчаса, после чего в дверь постучали.
— Входите, — крикнул капитан, — не заперто.
Вошёл абсолютно лысый товарищ, но с бородой и с усами, одет он был в строгий костюм и даже с галстуком, невзирая на июль месяц.
— Моя фамилия Абрамович, — с порога сказал он, — я старший оценщик областного отделения Гохрана.
— Очень хорошо, — отозвался капитан, — тут вот товарищ ээээ… Малов с товарищем Проскуриной обнаружили закопанный в земле клад…
— В стене он был, тщ капитан, а не в земле, — поправил его я.
— Замурованный в стене клад, — продолжил тот, — и сдали его, так сказать, государству в лице меня. Надо запротоколировать и описать всё, как положено.
Абрамович согласно кивнул, никак не выразив своих эмоций (ну подумаешь, клад нашёлся, да мы в них, как в сору, роемся, в этих кладах) и прошёл к столу.