— Не получилось, два раза я к нему заходил, оба раза в один день, позавчера, и его дома не оказалось ни в первый, ни во второй раз. Вот и все мои с ним контакты. А вы с какой целью интересуетесь, тщ капитан?
— Всё очень просто, взяли мы вчера этого Абрамыча, совсем по другому делу, но получит он на этот раз на всю катушку… и при обыске у него обнаружилось… ну угадай что?
— Даже предположить боюсь, — ответил я довольно-таки издевательским тоном, — пистолет Макарова? Алмаз «Шах»? Секретные документы с нашего Завода?
— Кончай придуриваться, — прикрикнул Сизов, — монету мы у него обнаружили, один-в-один такую же, как и у брата Синельникова. Тот же номинал, тот же год, тот же профиль последнего царя. Может, пояснишь, как она у него могла оказаться?
— Так Николай таких червонцев начеканил знаете сколько? — попытался увильнуть я.
— Не знаю — сколько?
— Только в 1899 году больше миллиона штук, а если все года суммировать, то миллионов 30 выйдет. Специально проштудировал один справочник по нумизматике, когда вы мне ту монетку показали, — пояснил я свои знания, — так что эти монетки много у кого обнаружиться могли.
— Ты мне зубы-то не заговаривай, — строго сказал капитан, — мало ли что там до революции было начеканено, к нашему времени оно отношения не имеет. Бритву Оккама такую знаешь?
Ни хрена ж себе, внутренне восхитился я, какая у нас милиция продвинутая.
— Слышал, — ответил я, — не следует привлекать сложные объяснения, если есть простое.
— Молодец, правильно, — похвалил он меня, — а самое простое объяснение этим летающим червонцам такое — кто-то откопал клад и то ли потерял несколько монет, то ли расплатился ими с другими лицами. И самый главный подозреваемый по этому делу у меня ты, Витя.
Я немного подумал, а потом решил, что скрывать мне уже нечего, и вывалил всё скопом на голову капитана.
— А я и не буду отпираться, что откопал этот клад.
— Так-так-так, — возбуждённо затараторил Сизов, — значит, явку с повинной желаешь оформить? Это хорошо, это тебе зачтётся — ну давай продолжай, раз уж начал.
— А тут немного продолжать-то осталось, — со скрытой усмешкой ответил я, — сегодня в районе обеда я нашёл клад в развалинах Американского посёлка… ну знаете наверно, возле Реки…
— Знаю, конечно, ты не останавливайся, — подтвердил он.
— Нашли мы его вместе с одноклассницей, Леной Проскуриной, потом вызвали корреспондентов нашей заводской газеты, они быстро приехали, всё сфотографировали и застенографировали…
По мере продвижения моего рассказа капитан всё скучнел и скучнел лицом.
— А дальше мы все вместе на редакционной машине поехали в областное управление КГБ… ну которое на Голубева… и там сдали все найденные ценности государству. Взамен получили расписку от Гохрана, могу показать.
И я без дальнейших понуканий со стороны капитана выудил оную расписку, написанную товарищем Абрамовичем, и сунул ему в руки. Он снял фуражку, вытер пот со лба, затем ознакомился с бумагой, затем вернул её мне и произнёс следующее:
— Ты, конечно, думаешь, что самый умный и хитрый…
— Совсем я так не думаю, товарищ капитан, — вклинился я, — с чего вы это взяли?
— Но смотри, — не заметил он моей ремарки, — поскользнёшься ты когда-нибудь на скользкой дорожке…
— Так июль же месяц на дворе, — попытался увести разговор в сторону я, — какие тут скользкие дорожки?
— В общем, я тебе всё сказал… — встал капитан со скамейки, — сейчас ты очень серьёзного врага себе нажил, так и заруби себе на носу.
Да в гробу я видел твои угрозы, мысленно произнёс я, когда у меня сейчас более серьёзная крыша имеется, но вслух сказал так:
— Никак я не пойму, товарищ капитан, что за претензии у вас ко мне? Я отличник, занимаюсь спортом, хожу в театральную секцию, ни в одном нехорошем деянии не замечен… лучше бы Северной командой занялись, чем ставить палки в колеса законопослушным гражданам.
— Не надо учить меня, что мне делать, — бросил напоследок Сизов и растворился в своём опорном пункте.
А я наконец-то добрался до своей родной квартиры, забросил теннисную ракетку на антресоли и сполоснулся под душем. Только было собрался пожарить яичницу с ветчиной (отец принес с работы в заказе, жутко вкусный и жутко натуральный продукт), как затрезвонил телефон. Чертыхаясь, снял трубку и услышал приветливый голос Зиночки-журналистки, которая приглашала меня посмотреть готовый макет статьи. В полном соответствии со своим обещанием. Поблагодарил её три раза, сказал, что подойду буквально через полчаса, а сам сел за стол и съел пережаренную яичницу-глазунью, хотя терпеть её не могу в таком виде… пока болтал по телефону, она и пережарилась слегка.