Сегодняшний повод для скандала — он. Завтра он сдает экзамены на поступление в Старшую школу. Важный, судьбоносный шаг. От того, какие будут результаты, зависела вся его жизнь. И, по мнению его родителей, в ночь перед таким важным мероприятием он обязан судорожно учиться до седьмого пота. Им невдомек, что последние три года, а особенно последний год, он только и делал, что учился. И сейчас это будет лишним. Все, что мог, он сделал, а сейчас лучше всего дать мозгу отдохнуть. Конечно, они это восприняли как знак его безответственности и наплевательства на учебу, и насильно попытались заставить его засесть за учебники посреди-то ночи. Он пытался объясниться, их образумить, но они не хотели его слушать. В конце концов, подумал он, с этими людьми нужно разговаривать на их языке. В грубой форме он заметил, что он уже не мальчик и в 20-то лет уже способен самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность. Сказав это, он тут же ретировался в другую комнату, не желая присутствовать при этих криках. Но он понимал, в покое его оставят ненадолго.
— Вот! Посмотрите на него! Сидит, отдыхает! — Она ворвалась в комнату, за ней зашел и отец. — И не стыдно тебе?! Мы столько денег в тебя вложили, столько сил, а ты! Кем ты вырос?!
«И этот человек пытается меня чему-то научить?». Он в сотый, наверно, раз вздохнул.
— Может, наконец, послушаешь мать?! — возмущенно взвизгнул отец.
— Если она хотя бы Среднюю школу закончит, тогда, может быть, и послушаю, — безразлично бросил он, встал с кресла и направился в коридор.
— Как ты с матерью разговариваешь, щенок?! — крикнул ему в спину отец.
— Так, как она того заслуживает.
Сзади раздавались крики, но он уже их не слушал, обувшись, он вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Ночная прогулка — неплохой способ привести мысли в порядок, подумал он. Экзамены приходились на начало лета, на первые две недели июня, ту пору, когда погода особенно радует теплом. Кроны деревьев шуршали, потревоженные летним ветром, несущим прохладу и умиротворение. А сверху с ясного черного неба глядел на мир острый едва различимый серп белесой луны. Он пошел, куда глаза глядят, и вскоре набрел на парк. Его называют «парк на Третьей улице». Почему так, он не знал. Никакой «Третьей улицы» в городе не было. Ну да ладно, какая разница? Мало ли нелепых названий на свете? В его центре располагалось широкое озеро овальной формы, которое по бокам обрамлялось густой растительностью: кустами, камышом, рогозом, крупными ивами и березами. Благодаря обширной площади, большому количеству пышных деревьев и отсутствию жилых домов вблизи, это место дарило чувство полнейшей уединенности. А сейчас в двенадцатом часу ночи и вовсе казалось, что люди его давно забросили. Если бы не недостаток освещения, фонарей в этом парке раз-два и обчелся, — место было бы идеальное.
Побродив по узким тропкам вокруг озера, он уже собирался было возвращаться, но наткнулся на что-то непонятное. Это что-то взвизгнуло от неожиданности и залилось мерзким лаем. Мелкая собачонка-пудель с густой черной шерстью. Поэтому-то он ее и не заметил в темноте, и она, видимо, его тоже. Он глубоко вздохнул. «Вот все не слава Богу». А собака не отставала, скаля свою пасть, не затыкалась ни на секунду, то рычала, то лаяла, не давая пройти. Как от нее избавиться Дэн не имел ни малейшего понятия. Решение этой дилеммы появилось так же неожиданно из кустов.
— Пикли, прекрати! Простите, пожалуйста. Я его сейчас уведу. — Появилась по всем признакам хозяйка пса — очаровательная голубоглазая блондинка.
Если существует любовь с первого взгляда, то это была она. Его будто чем-то тяжелым по голове огрели, несколько секунд он и слова выдавить из себя не мог, пялясь на нее в упор. «Словно ангел спустился с небес» — промелькнуло в голове Дэна, настолько он был ошарашен ее красотой. Взгляд от нее отвести было трудно. Безупречная внешность голливудской киноактрисы. Чувственные пухлые губы, так и манящие их поцеловать. Прекрасное личико, будто выточенное рукой гениального скульптора. Стройное изящное тело, пробуждающее в нем все самые низменные позывы. Ему так хотелось ее коснуться, прижать к себе, что он еле с собой совладал.
— Ничего, — выдавил он.
— Опять от меня сбежал, дрянной пес! — Она грозно посмотрела на пса, и он тут же замолчал, поджав хвост.
— И не страшно вам по ночам здесь гулять?
— Нет. У меня же вон… — Она кивнула в сторону пса. — Защитник есть.