Познакомились они еще в раннем детстве. Новак был карикатурным персонажем-ботаником, на котором отрывалась вся дворовая шпана. Прилетало ему часто и больно, но Дэну тогда это было полностью безразлично. Сам Дэн был заводилой, лидером своей собственной компашки. Нет, он не трогал Новака и пальцем — это ему казалось слишком уж скучным занятием. Ну какой интерес бить того, кто тебе не ответит? Поэтому Новак ни разу не был объектом его интереса, однако очень часто Дэн становился свидетелем издевательств над ним. И ни разу в его голову не забредала мысль ему помочь. Таким же благородством он никогда не отличался. Каждый сам за себя — это он усвоил еще маленьким. Так почему он должен ему помогать? Пусть сам защищается, а не может — значит, слишком слаб. А слабые миру не нужны — закон природы. Он и сейчас в основном придерживается этой точки зрения, но однажды, только однажды, он сделал исключение.
В день, когда началась их дружба, они только готовились идти в Младшую школу. То был обычный жаркий летний день. Детвора от мала до велика резвилась на улице и играла в свои игры. Он откровенно скучал, прогуливаясь по округе. Сам не желая, он нашел необычное для себя развлечение. В укрытом от чужих взглядов закутке беднягу Новака били почем зря сверстники. Их было трое, один толстый хряк — лидер, и две шестерки-подлизы. Сам Новак сидел на земле, необычно скрючившись, что и привлекло внимание Дэна. В такой ситуации обычно лежат на боку и сворачиваются клубочком, но он лежал спиной кверху, подобрав под себя ноги и склонив голову, будто молился. Спина его была неестественно сильно выгнута, между животом и землей было прилично места. Складывалось впечатление, что он что-то изо всех сил там прятал. Но что именно можно такой ценой оберегать? У Дэна не было ни единой догадки. Заинтригованный этим, он остановился и стал наблюдать.
— Отдай их нам! — истерично потребовал Хряк и ударил его ногой по ребрам. — Сейчас же!
— Нет, — тихо донесся с земли испуганный голос. — Не отдам…
— Тебе же хуже, — подхватили шестерки и вслед за своим предводителем продолжили издевательства.
Били они его с каким-то извращенным удовольствием, не жалея ни сил ни времени. Они лупили его то по ребрам, то по спине, то по голове, то выворачивали ему руки, то специально наступали на пальцы, таскали за волосы, плевали на него, оскорбляли и всячески унижали. От такого кто угодно взвоет, и этот парень исключением не был. Он умолял их прекратить, звал на помощь, но то, что прятал, упорно не отдавал. Зачем он полез его спасать, Дэн и сам не понял. Может, его задели просьбы о помощи, может, это было чистое любопытство, а может жалость, потому что эти жалкие подобия людей уже расстегнули ширинки, с целью помочится на него, желая унизить бедолагу окончательно. Впрочем, без разницы. Он и опомниться не успел, как, врезав со всей дури Хряку, стал избивать его. Его подпевалы тут же сделали ноги. Ничего удивительного. От каждого удара жирное тело хряка забавно дрыгалось, будто желе, что даже рассмешило Дэна. Но, несмотря на ситуацию, предательство своих якобы друзей и превосходство Дэнниса, Хряк уверенности в своих силах не терял. Он продолжал верещать, осыпать его проклятиями, самого разного рода угрозами. От каждого произнесенного звука складки на его шее отвратно барахтались, а тело тряслось еще сильнее. Как бы уморительно это не выглядело, Дэна это не устраивало. Этого мало. Он должен орать от боли, заливаться слезами, умолять его прекратить, а не продолжать сыпать оскорблениями. Наступив ему на руку и прижав ее к земле, он схватил его за палец и резко выгнул его в обратную сторону. Раздался хруст, за ним последовал крик боли. «Достаточно» — сказал Дэн сам себе и отпустил его. Хряк тут же подскочил на ноги и отбежал.
— Ты об этом пожалеешь! — прокричал он напоследок, перед тем как убежать окончательно, тряся своими жировыми складками. — Ты и твой друг — засранец еще получите! У меня папа — полицейский! Вам хана!