- Ну да. После такого купания, даже сейчас есть легкая температура и слабость. Вон видишь, я ещё водки взяла, компрессы делать и растирать. Ну, если придётся. Да! Ты же не знаешь. Я ещё его маме вчера звонила, ну с его телефона. Только и успела сказать ей, что её сын у меня ночевать будет, как телефон крякнул. От воды замкнул. Что теперь она думает о нём, и про меня, я не представляю, но в принципе догадываюсь. Вот проснётся, я ему свой дам позвонить. Пусть мать успокоит.
- Ясно. Дуська, гляди, не упусти свой шанс. Затащить мужика в постель и ничего от этого не получить, глупо. Действуй-злодействуй, но чтобы на свадьбе я была подружкой невесты. Поняла! Ну и всё, дуй давай домой к своему водяному, а я побежала себе платье подбирать и к смотринам готовиться. Посмотрим потом, что из наших встреч получится.
Часть девятая.
Дуся пришла домой, переоделась в домашний халат, и вымыв руки первым делом снова пощупала лоб спящего. А температура-то у него всё же есть. Не очень большая, но держится. Да и как не быть, мужчина с такой шаткой конституцией, холодной водой как она явно никогда не обливался, вряд ли быстро оправится после такой ванны. Она же вчера вон тоже ноги тоже здорово промочила, и ничего. Нормалек. Ладно, пусть спит и силы копит, а она займётся уже едой. Чем там при температурах врачи больных кормят? А сделаю я ему каши пшеничной, с сарделькой. Будет вкусно, решила она.
А тем временем мама Романа Анфиса Петровна сидела в кресле, смотрела на экран телевизора, и погрузившись в свои мысли думала о своём.
Что же произошло? Устав вчера ждать сына, она набралась смелости и позвонила Алексею. Но оказывается там уже спали и ей было объявлено, что Роман уже около часа назад, как ушёл домой. Она прождала ещё час и впала в панику, такого за её сыном никогда не было. В любом случае к двенадцати часам он уже всегда был дома. А где же он сейчас? Анфиса Петровна не выдержала и позвонила в полицию, но там бесчувственный голос заявил ей, что заявление о пропаже взрослого мужика у неё могут принять только через три дня. Может он загулял, может зашёл в клуб с друзьями, наконец к женщине ушёл. Мало ли. Вот пройдёт трое суток, вот тогда мамаша и приходите.
Женщина? Какая ещё женщина, да он же от них сбегает. Так в расстроенных чувствах она промучилась до поздней ночи. И вдруг, почти в четвёртом часу, с телефона её мальчика вдруг позвонил чей-то женский голос и заявил, что её сын ночует у неё и с ним всё в порядке. А главное, её, мать, бесцеремонно перебили, и не ответили ни на один вопрос. А потом, вообще просто взяли и отключились! С тех пор телефон её сына выключен. И вот уже суббота, заканчивается день, но этот неблагодарный, так и не соизволил более позвонить собственной матери. Господи помилуй, прости и спаси его господи. Где он, с кем он, у какой ещё женщины?
В дверь раздался звонок. Он что, разгильдяй, ещё и ключи потерял, пронеслось у неё в голове, ну я ему сейчас выскажу своё «Фэ». Анфиса Петровна резко распахнула двери, и на полу слове прервала почти уже сорвавшуюся с её губ тираду. На пороге стоял не сын, а племянник двоюродной сестры, Пётр Щука в военной форме. Он после военного училища стал кадровым военным, и форма очень была ему к лицу.
- Здравствуйте дорогая Анфиса Петровна, а я вот к вам решил зайти, меня на неделю в ваш город направили, в командировку, так мама сказала, что у вас можно будет остановиться. Не стесню я вас?
- Конечно же нет, Петенька, давай проходи, будь как дома. Сейчас я тебя накормлю, только вот в магазин сбегаю … .
Часть десятая.
Елена, приготовившись для похода на смотрины, занималась разной домашней работой и с нетерпением поглядывала на часы. Господи. До восемнадцати часов ещё такая куча времени и тянется оно словно «Бубль Гум» на зубах. Чем бы ещё занять время? А если? Позвоню-ка я сейчас подруге, и узнаю, как у неё там дела. Вот время и скоротаю.
- Дусенька, это я. Ну как там у тебя дела с твоим спасённым?
- Какие дела, слабый он пока, вон как утром не поевши снова прилёг, так, так и спит ещё. Сейчас будить буду, ну и кормить. С голодухи-то, как такому худому на поправку идти?
- Слушай Дусь. А ты того?
- Чего, того Лен?
- Ай, вечно до тебя доходит как до утки на восьмые сутки. Ты кума, давай быстро боевой раскрас сделай, приоденься покрасивше. Или ты опять … в одном старом домашнем халатике по дому шлёндраешь? С ума девка не сходи. Сама судьба тебе мужика ниспослала. А ты его что, спугнуть хочешь? Немедленно прими должный вид. Дусь? Ну, хотя бы платье надень. Ну, то, в сиреневый горошек. Ты в нём такая красивая. Для меня, а?
- Ладно. Уговорила. Сейчас пойду, найду его и одену. Главное сейчас, не забыть напомнить ему, чтобы он матери позвонил. Так что пока, вон он вроде бы уже просыпается.
Роман чуть повернул тяжелую голову и сквозь щёлочки век окинул комнату. Тазик с его мокрым барахлом с лавки исчез, на столе появилась в синих цветах новая клеёнка и тарелки. Он перевёл взгляд на шифоньер, дверь его загораживала владелицу, которая в этот момент явно переодевалась. Из-за створки мелькали части рук и платья, Роман перевёл взгляд дальше, на зеркало трельяжа и в правой его половинке он вдруг увидел всё то, что пыталась спрятать от мужских глаз женщина. Она же вроде называла себя … Даша … или Дуня … нет, она Дуся. Да, точно Дуся. А она очень даже ничего. Та между тем оправила подол, обвела пальчиками поясок на талии, и думая, что её никто не видит, поправила в перекосившемся лифчике свои полные груди. Да-а, а она … она точно красивая. Ну и что, то она слегка полновата, это вовсе её не портит, а наоборот придаёт ей какой-то свой особый шарм и миловидность образу. И судя по её фигуре и лицу, она вовсе не старая. Ей … от силы лет двадцать три или двадцать пять. Не более.