– Ну раз уж ты не из этих, может, немного прогуляемся, а? Сегодня такой приятный вечер.
– Я… эм… я не знаю.
– Ну же. Я официально приглашаю тебя к себе в гости. Как тебе такое? – говорит она, касаясь указательным пальцем моего носа.
Девушка берет меня за освободившуюся от пончика руку, и вот мы идем в сторону многоэтажных домов.
Улицы не собирались пустеть. Редкие группы людей раскинулись по парку в бессвязном порядке.
Мы заходим в неосвещенный переулок.
– У тебя так колотится сердце. Ты как вообще бывал когда-нибудь в гостях?
– Эм…
– Если нет, то ничего страшного, – говорит она у самого моего уха, и ее рука скользит по моей щеке.
Я оборачиваюсь на каждый мелкий шорох. Сухие листья – датчики движения. Лай собаки заставляет меня вздрогнуть. Я сглатываю слюну, рефлекторно сжав ее пальцы своими.
– Не волнуйся. Мы почти пришли.
Вот он заветный подъезд дома старой постройки. Девушка открывает двери, пропуская меня вперед. Мы подходим к лифту, она жмет светящуюся кнопку, и двери раскрываются, проливая на нас желтый свет. Запах сигарет, растворителя, клея и мочи. Я морщу нос, замечая боковым зрением ее улыбку. Скрип закрывающихся дверей, и уставший лифт нехотя движется вверх.
– Проходи, – говорит она, открыв передо мной двери своей квартиры.
От стен несло высохшей плесенью. Старые обои местами отставали от стен.
– Разувайся и иди в душ. Прямо и направо.
Я захожу в ванную комнату, стягивая с себя одежду, пропитанную сегодняшним вечером. Встав на душевой поддон, я закрываюсь шторой и включаю воду, стараясь подобрать температуру. Я – диджей, пытающийся достичь идеального сведения трека. Горячая, холодная. Убираю частоты с правой ручки, добавляю на левой. Левый канал, правый. Трек зазвучал, награждая меня комфортной температурой.
Двери в ванную открываются.
– Эй, как ты там?
Я слышу звуки скользящей по телу одежды. Что-то легкое падает на пол. Девушка отодвигает штору и залазит ко мне на поддон.
В смущении я прикрываюсь руками и отвожу глаза в сторону, успев увидеть ее острые розовые соски на двух небольших выпуклостях в районе груди.
– Как мило, – говорит она, глядя на мои руки.
Девушка берет бутылку с гелем и начинает намыливать себя.
Я смотрю, как со шторы стекает вода. Слышу, как по телу скользят ее руки.
– Не нужно бояться, малыш. Лучше помоги мне.
Девушка поворачивается ко мне спиной, убирает вперед свои каштановые волосы, оголяя шейный изгиб.
– М?
Я выдавливаю гель себе на руки и касаюсь ее плеч. Прикосновения возбуждают меня. Ее талия. Ее ямочки в том месте, где поясница переходит в ягодицы. Плоть слаще любого экзотического фрукта, слаще моего розового пончика.
– Как хорошо, – вздыхает она, прислоняясь ко мне своим задом, и я упираюсь в нее.
Девушка проводит руками по своему животу, ведет туда, где я бы хотел сейчас оказаться.
Она поворачивается ко мне лицом, быстро целует меня в нос, и я таю подобно кубику льда, брошенному в кипящий напиток.
– Жду тебя, – шепчет она.
Девушка переступает через порог поддона, шуршит полотенцем и закрывает за собой дверь. Я добавляю еще немного красных частот, и ванная постепенно наполняется паром. Мои мышцы расслабляются, тело отдает приятной усталостью. Кожа на пальцах становится мягкой и сморщенной. Я растворяюсь в густом пару. Я спокоен. Я в полном уединении с собой.
Я выключаю воду, становлюсь напротив запотевшего зеркала, протираю его ладонью, но оно запотевает снова. Я провожу по стеклу полотенцем, после чего взъерошиваю им волосы. Я оборачиваю полотенце вокруг пояса, протираю зеркало и смотрю на свое отражение. Пытаюсь улыбнуться, но выходит не очень. Я не привык улыбаться. Я не умею. Я сжимаю красную воспаленную точку на лбу, но она не поддается. Снова протираю зеркало. На этот раз улыбка выходит более искренней. От горячей воды мой вечно отекший нос снова начинает дышать. Я делаю глубокий вдох и чувствую травянистый запах шампуня. Я вдыхаю снова и чувствую, что одна ноздря дышит хуже другой. Она выглядит опухшей. Я засовываю в нее палец и упираюсь во что-то твердое. Мне становится не по себе. Я поддеваю ногтем, вытаскиваю край чего-то твердого и хватаюсь за него двумя пальцами. Я протираю зеркало. В моих руках кость размерами с нижнюю часть куриного крыла. В зеркале я вижу свою широкую улыбку: взгляд человека, перерезавшего всю семью. Из носа медленно стекает кровь. Я чихаю, заляпывая зеркало красными каплями.
Я просыпаюсь под действием импульса, и мне в глаза бросается зеленая ветровка, накинутая на стул.
– Да, я еще не освободилась, – слышу я приглушенный разговор, доносившийся из ванной комнаты, – угу, просто вырубился. Ага. Очень смешно. Если хочет остаться на всю ночь, пусть сначала заплатит.