Что, черт подери, здесь происходит?
Разрываясь между порывом накричать на нее и желанием дать ей пережить момент счастья после всего, через что он заставил ее пройти, Доминик замер в нерешительности, а потом развернулся назад, к припаркованной машине.
— Смотрите! Доминик здесь!
Дверь в дом Сэм распахнулась.
Эмма поспешила к нему, а все остальные члены семьи Сэм наступали ей на пятки.
Кен пробился через толпу, оттолкнув Кевина с дороги своим широким плечом. На долгий миг, между двумя мужчинами завязалось нечто вроде битвы взглядов, пока Кен наконец не произнес:
— Удачи тебе с ней. Тебе она понадобится, — а потом пошел прочь.
Пребывая в еще большем замешательстве, Доминик наблюдал, как Сэм выходит из дома. Она остановилась, их взгляды встретились, по телу Доминика пробежала дрожь, а руки затряслись, от нестерпимого желания обнять любимую и зарыться лицом в ее шикарные волосы.
— Ты пришел или уже уходишь? — настороженно спросила она.
— Что ты имеешь в виду? —пробормотал Доминик.
— Когда я выглянула в окно, ты уходил прочь от моего дома, а не шел сюда, —прищурившись, сказала Сэм.
— Это потому, что я увидел, как Кен делает тебе предложение, а в следующий миг ты вешаешься ему на шею, — процедил Доминик.
— Я просто его обняла, — произнесла Сэм.
— С почтальоном она тоже обнимается, — проинформировала его Эмма.
— Это правда, — подтвердил кто-то из ее братьев.
— Я видела тебя сегодня в "ЛА Таймс", — сказала Сэм, — папарацци поймали тебя в танце с очередной красивой женщиной, которую я не узнала.
— Фотошоп, — просто объяснил Доминик.
— Просто невероятно, что они могут творить с помощью этой программы, — произнес удивленным голосом отец Сэм.
Мама Сэм кивнула, соглашаясь:
— Они буквально берут чью-то голову и приклеивают ее к другому телу.
— Мам, пап, все, — сказала Сэм, — вы не могли бы оставить нас с Домиником одних на минутку?
— Конечно, конечно, — все развернулись в сторону дома.
— Ты определенно знаешь, как испортить вечеринку, — уходя, ухмыльнулась Эмма.
Когда они все вернулись в дом, Сэм уперла руки в бока.
— Что ты здесь делаешь?
— А ты как думаешь?
— Не имею ни малейшего понятия, я не видела тебя много дней. Это долгий срок.
— Точно, — произнесла Эмма, — это почти так же долго, как период беременности у виргинского опоссума.
Сэм указала пальцем на Эмму и велела ей захлопнуть за собой дверь.
Доминик побледнел, решив, что Эмма намекает ему на что-то:
— Ты беременна?
— Разумеется нет, иначе я бы выяснила, где ты остановился, чего я не сделала.
— Ты могла все же найти меня, при желании.
Сэм скрестила руки на груди:
— А почему я должна была?
— Потому что ты говорила, что любишь меня.
— Ты просил, чтобы я ушла.
— Хотел бы я вернуть время назад и не делать этого, Сэм.
— Ты мог бы позвонить, — обвиняющим тоном произнесла Сэм
— Я должен был, — признал Доминик.
— Почему тебе потребовалось так много времени, чтобы приехать?
— Я упрямый, и, по правде говоря, я никогда не думал, что наступит тот день, когда появится женщина, с которой я захочу провести остаток своей жизни.
— Ты был намерен оставаться в одиночестве всю жизнь?
Он кивнул. Сэм стояла слишком далеко от него, чтобы протянуть руку и привлечь ее к себе. Раньше, если он просто держал ее в объятиях, она почти таяла в его руках и забывала обо всем, даже если они в этот миг спорили.
— Я не хочу жить без тебя, — ответил он, для пущей убедительности.
Сэм склонила голову, ожидая дальнейших слов.
Проклятие, он не был готов к длинной речи.
— Если мы придем к какому-то решению, — сказал он, борясь за каждое слово, — и решим вновь пожениться, я хочу, чтобы это было навсегда. Например, если лет через десять, я велю тебе упаковать вещи и съехать, не слушай меня.
Сэм наморщила нос.
— То есть, я должна просто проигнорировать тебя?
Он кивнул:
— Именно.
— Хорошо, — сказала она. — Если я соглашусь снова стать твоей женой, и, если лет через пять с этого момента, или может даже через пять часов, ты увидишь, как я обнимаю клерка в местном магазине, и скажу тебе, что ты ведешь себя как ревнивый дурак, ты просто должен знать, что это ничего не значит, и я люблю только тебя. Нет причин поднимать такой шум из-за объятий.
— Не знаю, — ответил он, — я должен подумать насчет этого. Но если ты отыщешь каких-нибудь моих давно потерянных родственников, или наткнешься на моего вора-дядю, я буду признателен, если ты не станешь приглашать их на ужин, не поговорив сперва со мной.