Это такая ложь.
Она была в курсе каждого его движения, каждой улыбки, подергивания и хмурого взгляда.
Она также замечала каждый раз, как он усаживался в машину и исчезал, возвращаясь к ужину вовремя. Дважды он приходил домой поздно. Она понятия не имела, куда он уходил. Сэм неоднократно пыталась выяснить это у него, но каждый раз он находил способ сменить тему разговора. Или же он уходил прежде, чем ей удавалось получить конкретные ответы. Дни шли, и она пыталась убедить себя, что ей плевать, и это не ее забота.
Большинство ночей она без сна лежала в постели, до тех пор, пока он не ложился рядом. Она притворялась спящей каждый раз, когда матрас прогибался под его тяжестью. Она много раз просыпалась, когда ее нога касалась его, рука ложилась ему на грудь, губы касались его плеча. А он еще и жаловался на то, что она постоянно оказывалась на его стороне кровати.
Пока она ждала, когда сварится кофе, зазвонил телефон. Она схватила его, прежде чем он разбудил Доминика.
— Алло.
— Кто это? — спросил звонивший.
— Это Сэм Джон...то есть Саманта ДеМарко, а кто вы?
— Никто важный, — гладкий как шелк голос заставил Сэм замолчать. — Я звоню только затем, чтобы узнать, как дела у Доминика, и убедиться, что он в порядке.
— Мне разбудить его?
— О, нет. Не стоит. Я позвоню еще.
Прежде, чем Сэм успела узнать имя звонившего и записать номер, послышался щелчок, и телефон отключился. Сэм не могла не задуматься над тем, с какой из старлеток она только что разговаривала, хоть по голосу ей показалось, что это была женщина в возрасте. Сэм нажала *67, надеясь, что номер звонившей не был заблокирован. Ей повезло. Номер высветился. Мысленно повторив его, она повесила трубку, и забегала по кухне, пока не отыскала бумагу и ручку, и быстро записала номер. Она засунула бумажку в карман своих тренировочных розовых брюк, как раз в тот момент, когда Доминик вошел на кухню. На нем были серые брюки и свободная рубашка. Волосы были сексуально взъерошены.
— Кто звонил?
— Это была женщина с невероятно хриплым голосом.
— Хммм, — пробормотал он пожимая плечами.
— Ты знаешь, кто может звонить тебе так рано?
— Понятия не имею, — он направился к шкафчику. Она наблюдала, как он наполняет свою кружку до краев, затем делает несколько глотков кофе. Опершись бедром о гранитную кухонную стойку, он бросил взгляд на часы. — Мы должны выезжать ровно через час сорок пять минут.
— Уезжать куда?
— Согласно словам Бена, мы собираемся посетить карнавал, чтобы помочь собрать средства для детей-инвалидов. Я разве не упоминал об этом?
— Нет, не упоминал. Завтра вечером мы собирались пойти на ужин у моих родителей, — напомнила она ему.
Он поднял свою чашку кофе в знак того, что он не забыл.
— С нетерпением жду этого.
Она поморщилась.
— На твоем месте я бы этого не делала.
— Не делала чего?
— С нетерпением ждала бы встречи с моей семьей. Не пойми меня неправильно. Я люблю их всех, но мои братья и особенно отец временами могут быть упрямыми и властными.
— Два брата?
Она кивнула.
— Оба старше меня. Тейлор и Кевин. У Тейлора есть четырнадцатилетняя дочь по имени Эмма. Его жена умерла от рака, когда Эмме было всего шесть месяцев. В глазах моего отца, оба моих брата – яркие звезды.
— Много сожалений?
— Стараюсь воздерживаться от них, но с годами, их подшучивание превратилось в лекции, и это сделало свое дело. Я больше не стараюсь защитить себя. По крайней мере, они уже не борются со мной, чтобы уложить на лопатки. А как насчет тебя? Как это, быть единственным ребенком в семье?
— Было несколько хороших моментов, — ответил он. — Можно пересчитать по пальцам, но мне нравится думать, что все-таки было то время, когда мои родители любили друг друга.
Сэм поверить не могла, что он ей открылся. Он редко говорил о своем детстве.
— Как ты попал в актеры?
— После того как моя мать нас оставила, наш сосед, мистер Криско, посоветовал заниматься танцами, пением и актерским мастерством.
Доминик поставил свою чашку на стойку и подошел к ней, пристально рассматривая ее.
— Сиди ровно.
Оттого, как он смотрел на нее, Сэм подумала, что он ее поцелует, хотя Доминик не делал этого, с того момента, как Кен привез ее домой. И ничто о чем она думала даже чересчур много. Приподняв подбородок, она закрыла глаза, от ожидания все внутри трепетало. Вместо того чтобы прикоснуться своими губами к ее губам, его пальцы двигались у нее на макушке.
— Ой! — ее глаза открылись. — Что ты делаешь?
Он указал на паука, убегающего от них по полу.
— Боже мой! — она прыгнула в его объятия. — Он же огромный.
— Да, ты права, — произнес он, прижимая ее сильнее.
Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он говорит совсем не о пауке. Она чувствовала, как кое-что упирается ей в бедро. Вместо того чтобы попытаться воспользоваться ситуацией, он усадил ее, затем снова взял свой кофе, словно она его совершенно не заботила.
— Я хочу тебя кое о чем спросить, — сказала она.
Он взял со стола листок, который Мария оставила, прежде чем пойти в продуктовый магазин и уселся за стол.
— Давай, я весь – внимание.
— Когда ты исчезаешь на весь день и иногда ночь, куда ты ходишь?
— Я думал, что мы оба решили заниматься своими делами, пока мы вместе и не задавать друг другу вопросы.
— Ты думал неправильно. Пока мы женаты, временно или нет, думаю, будет справедливо, если я буду знать, куда ты сбегаешь. Если кто-нибудь подойдет ко мне с глянцем, где будешь ты с какой-нибудь цыпочкой, я бы предпочла, чтобы меня не заставали врасплох.
Он почесал щетину на подбородке.
— Аааа, так вот почему ты так хочешь знать, где я провожу свободное время. Если бы я не знал тебя так хорошо, я бы сказал, что ты следишь за мной, как сделал бы любая ревнивая жена.
— Как я уже сказала, сейчас мы женаты и...
— Ты журналистка, Сэм. Ты вышла за меня, потому что по истечении трех месяцев ты собираешься рассказать миру все, что узнала обо мне.
— Мой план – это написать о том, на что это похоже, быть замужем за тобой, а не выболтать миру все твои секреты.
— Я абсолютно не понимаю, как ты можешь писать об одном, не упомянув при этом другое.
— Я думала, что говорю тебе прямо здесь и прямо сейчас, что я не собираюсь рассказывать секреты твоей частной жизни.
— Почему я должен верить тебе?
— Потому что я никогда не солгу тебе.
— Я не верю очень многим людям, Сэм. Не только журналистам, но я хочу рискнуть и сказать тебе это: моя мать оставила меня, когда мне было десять. Объясни мне, как мать может оставить своего десятилетнего сына с алкоголиком? — он вздохнул. — Однажды я был влюблен, — продолжил он, лишенным эмоций голосом. — Она продала таблоиду наши фотографии.
— Мне жаль.
— Люди творят безумные вещи из-за денег, включая нас обоих. Мне нелегко дается доверие к людям. Я обжигался очень много раз, и из-за моих родителей и дяди, в частности.
— И что, даже если я пообещаю, что никогда не продам твои секреты, ты все равно мне не поверишь? Даже если я просто расскажу о том, что мы оба жили в до нелепости огромном доме и едва ли видели друг друга?
Он промолчал.
— Я не задумывала ничего из этого, — напомнила она ему. — И кроме того, до того как все опубликуют, ты получишь право первого одобрения.
Их взгляды встретились, и на этом все закончилось. Он покончил с разговорами.
Глава 16
День был наполнен клоунами, бегом в мешках и аттракционами. Охрана была серьезная, поэтому фотографы и журналисты за ворота не допускались. Сэм никогда не видела так много знаменитостей в одном месте, многие из которых наслаждались днем, проводя время со своими семьями. Сегодня будут собраны сотни тысяч долларов.
Температура воздуха была градусов семьдесят-восемьдесят. Солнце пригревало спину. Она вдыхала аромат сладкой ваты и жарящихся на гриле бургеров.