И она сказала себе, что супружеские пары – это вечная загадка. И ее собственная тоже, разумеется. Но ей не хотелось особо об этом задумываться. Все осталось далеко в прошлом, как в другой жизни. И все же эти двое… Генриетта и Фердинанд – она их по-настоящему и не знала, но не могла не задаться вопросом, как они умудрились прожить всю жизнь вместе, будучи столь несхожими. Как получилось, что они не кинулись со всех ног в разные стороны, едва только пламя страсти поутихло? Ладно, не так уж это интересно. Во всяком случае, он на первый взгляд кажется другим. С виду, конечно, немного чопорный и отстраненный, но вроде бы не злой. А незаживающая рана в груди, которую он так старается скрыть, делает его даже трогательным. Когда он говорит о внуках, сразу видно, как ему их не хватает; он еще не успел свыкнуться с их отъездом. Наверное, для него это стало ударом: оказаться совсем одному на большой опустевшей ферме.
Бедный старикан.
Как это невесело.
Когда опустилась ночь, Марселина встала. Головная боль прошла. Сначала она проверила шланг от газовой плиты, изгрызенный мышами. От него еще оставался большой кусок. Она сумела залатать его и сварить суп.
3
Утренний подарок
Назавтра, проснувшись поутру, Фердинанд вскричал: Ах ты ж! С недавнего времени он старательно следил за своим языком. Чтобы этот самый язык не стал очередным предлогом для его снохи Мирей не давать ему видеться с внуками. Итак, он вскричал: Ах ты ж! – чтобы не употребить слово «дерьмо», когда обнаружил, что его простыни мокрые. Очевидно, ему приснился тот же сон, что и в три предыдущие ночи. Сон, где он плавает, как рыба, в синих и теплых водах с компанией приятелей-дельфинов. Единственных дельфинов в своей жизни он видел по телевизору, в передачах о жизни животных или в рекламе Талассы! И это еще было не все. Одуревший со сна, он, как каждое утро, попытался нашарить левой ногой затерявшуюся у кровати теплую тапку. Когда пальцы ноги коснулись чего-то мягкого и теплого, он автоматически встал, чтобы надеть это.
И тут он вскричал: Вот ведь дерьмо! И был отчасти в своем праве, потому что наступил на труп! Ежедневная мышь, подарок от его кота. А если быть точнее, от котенка его обожаемых внуков. У Мирей вдруг возникла аллергия на его шерсть всего за два дня до отъезда, и ему пришлось согласиться оставить котенка у себя. Да-да, все в порядке, дедушка Фердинанд позаботится о вашем котике. Не волнуйтесь, я за ним пригляжу. А вы сможете приезжать повидаться с ним когда захотите, хорошо? Ну же, ласточки мои Люлю, не надо плакать, пожалуйста…
Будь у него выбор, он бы предпочел собаку.
Хотя за полгода до этого он бы поклялся, что никогда не возьмет никакой другой собаки после Велькро. Полная идиотка, совершенно непослушная, никудышный сторож, но такая любящая. Это компенсировало все остальное. Ох, как ему ее не хватает. С котами – и вопроса нет, он их просто не любил. Коварные, скрытные, вороватые и так далее. Только и годятся, что ловить мышей и крыс. И то если дельный кот попадется. Что до послушания, тут заранее известно, что ждать нечего. А любовь – это уж когда они пожелают. Очень может быть, что тоже не дождешься!
Результат: вечером после их отъезда пушистый комочек пристроился на его кровати, а он не посмел его согнать, такой тот был маленький… назавтра он забрался под перину, прижавшись так плотно, что мордочка уткнулась Фердинанду в ухо, и такой оказался симпатяга, на четвертый день он точил когти о кресло, а хозяин и в ус не дул, будто ему и дела не было, а к концу недели он ел на столе из миски, на которой красовалось его имя. Для полного комплекта не хватало только персонального кольца для салфетки!