Мои губы жадно касаются его, требуя ответа.
Вино, поцелуи, ласки и маленькая полуторка помогают забыться друг в друге с ненасытной жаждой, рожденной переживаниями и долгой разлукой…
Утомленные мы лежим, не размыкая объятий. И только так, крепко сплетенной с ним, я чувствую себя спокойной. Олег высвобождается, пытаясь встать, и я слабо протестую.
- Подожди. – Он роется в своих разбросанных вещах и, что-то зажав в руке, садится рядом со мной. – Знаю, что, даря кольцо девушке, предлагают руку и сердце, - Олежек опускает глаза на зажатую ладонь, но спустя мгновенье снова поднимает их. – Однако я могу предложить пока только сердце и дом. Ты переедешь ко мне? – Вкладывая мне в руку коробочку, на выдохе добавляет он.
Разве я могу отказать ему сейчас?
Но, только одев, маленькое золотое колечко, отвечаю: - Да.
Короткий страстный поцелуй и вот я уже силком вытащена из постели.
- Одевайся, у нас мало времени.
Непонимающе смотрю на быстро натягивающего вещи Олега.
- Нужно собрать все необходимое до прихода родителей, - поясняет он, - И встречать их на выходе с сумками, иначе не отдадут.
Мне становится весело и легко.
- Так ты меня похищаешь?
- Да, собирайся быстрее. Судя по времени у нас минут пятнадцать двадцать от силы.
Показав язык и заработав угрожающий взгляд, хихикая, спешу исполнить поручение…
Глава 15
Два года спустя (Свадьба Светы)
С того момента, как мы с Олегом по-воровски покидав вещи, невзирая на угрюмый вид родителей и их доводы, переехали в его квартиру, вчера был первый раз, когда я ночевала у них дома. Вечером был странный разговор с мамой, несколько раз переспросившей, уверена ли я, и говорившей, что «наплевать на деньги, мы все отменим, если у меня есть хоть малейшая тень сомнения».
Интересно многие ли родители скажут своему ребенку такое за день до свадьбы, когда приглашено много родственников, знакомых, друзей, оплачен банкет и куплены подарки? Я не знала, но была искренне благодарна ей за безграничную любовь.
Как бы там ни было, после этого разговора сон долго не шел ко мне.
Сомневалась ли я? Нет. Было немного страшно, хотя мы и прожили вместе с Олегом два года, и своим настоящим домом я уже давно считала его квартиру, а не эту уютную комнату, бывшую когда-то моей, а теперь ставшей родительской спальней.
В голове, как в калейдоскопе, на грани сна мелькали картинки знакомства, его ухаживаний, разлуки и наших совместных будней. Я училась, он работал, и такая желанная самостоятельность давалась нелегко, но мы не жаловались. Притирались друг к другу - он не любил громких разборок, а я не могла держать претензий в себе, предпочитая выплеснуть все сразу, чтобы не копить обиду. Боролись с собственными демонами, учась заново доверять друг другу. Горький урок не прошел бесследно, и хотя мы старались не давать повода для ревности, но были мои гулянки с однокурсниками и его задержки на работе, пропитанные изводящими нервы томительными ожиданиями и мыслями: где, как, с кем? Но все это проходило в тот же миг, когда мы видели глаза друг друга, с волнением читая в них однозначный ответ. Были и командировки, но уже не такие долгие, и он всегда брал меня в них с собой, как бы накладно это не выходило.
Не сразу и как-то незаметно, я начала понимать, что спокойно отношусь к его общению с женским полом. Шутливое, дружеское, ироничное, но всегда дистанцированное, оно не вызывало слепящего чувства ревности, лишь подзадоривало, пройти и как бы случайно коснуться, заставляя терять нить разговора и следить за мной жадным обожающим взглядом, зарабатывая шутливые подтрунивания знакомых.
Я любила его. Он любил меня. Я это знала, но иррациональное чувство страха за собственное, давшееся нелегко счастье, все равно жило внутри. Может поэтому, не объясняя причин, попросила обвенчаться, и мой крещеный атеист без споров и рассуждений согласился.
За собственными вялотекущими рассуждениями не сразу замечаю, что парикмахер Наташа уже почти заканчивает мою прическу. Окончательно просыпаюсь только, когда она говорит закрыть лицо, чтобы залачить шедевр легкости и нежности на голове.
Пока любуюсь собственным отражением, постепенно суета, царящая в квартире, начинает проникать сквозь плотно прикрытую дверь комнаты и охватывать меня.
Восторженно поблагодарив Наталью, на цыпочках выбираюсь за косметикой в коридор и сталкиваюсь с мамой и тетей Любой, спешащих выполнить распоряжение бабушки, отданное генеральским голосом. Крестной на кухне, суде по всему, тоже приходится не сладко. Мужчины, под предлогом подготовки машин, уже давно благоразумно смотались из этого бедлама.
- Светочка, ты такая красавица! – Обе останавливаются и крутят меня, заставляя нервничать. Мне как-то неуютно перед тетей Любой за то, что не пригласила Леху…
Но, придавив это чувство, шутливо отнекиваюсь, говоря, что пока еще нет.
В моем распоряжении полчаса до выкупа, а нужно еще накраситься и одеться.
Катена с Лесей, конечно, так просто не пропустят жениха, но с упорством Олега это лишь десять минут плюсом. А девчонок еще нет! Хотя должны уже прийти.
Тщательно, но не броско накладываю косметику, то и дело бросая взгляды на часы, одеваю чулки, туфли, платье с «миллионом» булавок и, придерживая лиф, кричу, чтобы кто-нибудь помог затянуть корсет. Однако сила моих легких не сравнится с гудящим ульем за дверью. Делаю шаг, и каким-то непостижимым образом верхняя сетчатая юбка попадает в туфлю и рвется.
Тут уже степень моего расстройства слышат все.
На платье добавляется еще одна булавка, корсет затянут так, что трудно дышать, а настроение падает ниже плинтуса. Правда времени уже нет – Олег, отвечая на каверзные вопросы и выполняя идиотские распоряжения моих подружек, с боем и подкупом поднимается вверх.
Меня усаживают в кресле, расправляют юбки, устраивают баррикады из столов, чтобы нельзя было легко подобраться. Охают, цокают языками, заставляют улыбнуться для фото, увещевая, что ничего не видно, только еще больше раздражая меня.
И тут крик: «Он здесь!». Блин, почему я ни вижу, как Олег пробирается ко мне. Это не справедливо. Забываю о слезах, которые еще секунду назад обещали пролиться бурным потоком и смазать макияж, прислушиваюсь к бешеным ударам сердца.
Я сегодня красавица, но так хочется посмотреть в его глаза, когда он увидит меня…
Толпа народа вваливается в комнату, перекрикивая друг друга. Черт! За этой плотной живой стеной не вижу Олега. Хочется крикнуть: «Да пропустите же его!» - но молчу.
Наконец, гости смещаются к столу. И я вижу восхищение и любовь в его взгляде. Девчонки пытаются вытащить из него еще денег, но Олег, уже не обращает на них внимания, заставляя свидетеля отдуваться за двоих.
Коробка с недостающей туфлей найдена, и он с ней в одной руке и букетом в другой, наконец-то, пропущен ко мне. Я пожираю его глазами. Стройный, красивый, любимый - мой. Нежный поцелуй под одобрительный ор, и он, как когда-то в парке, нежно одевает пропажу на мою ножку, только в этот раз его рука воспользовавшись длиной юбок, провоцирующе игриво поднимаясь вверх, ласкает кожу.
Я забываю обо всем кроме него… кроме нас.
Дальше все происходит с бешенной скоростью.
Торжественная роспись. Венчание в пропитанной свечами одухотворенной атмосфере. Прогулка по достопримечательностям. Поездка к его родителям. Банкетный зал. Крики горько. И наши одуряюще долгие поцелуи, так что гостям надоедает считать. Танцы. С веселым хохотом оторванный злополучный подол, надорванный еще больше каким-то не в меру расплясавшимся гостем. Этому кусочку была отведена роль дополнительной подвязки. Конкурсы. Снова Танцы. Горько. Сладко. Неудачная попытка моей кражи братом. И снова горько. Мы только рады. Но так хочется сбежать от этой суеты и оказаться в своей квартире вдвоем… Букет брошен. Вызванное такси ждет. Мы выходим сквозь зажженный туннель из свечей и каждый из гостей одним словом говорит напутственное пожелание. Щеки горят… у таксиста тоже. Мы дома. Я так хочу избавиться от одежды, но Олег не позволяет. Уложив на кровать, любуется мной.