Это наверное срабатывал стадный инстинкт — феечка нашла общий язык с Ниймом и теперь они проводили больше времени вместе, а Камина во всю строила глазки Сайлу и ему похоже это нравилось.
Были бы они обычными людьми, я бы наверное тоже не удержалась, но останавливало то, что мы действуем все-таки под принуждением и по необходимости, сроки и рамки жестко ограничены, как и количество кавалеров.
К тому же людьми наши кавалеры не являлись абсолютно — один раз Люся довела Тима настолько, что за обедом он не сдержался и начал преображение. По лицу начали пробегать ручейки черных чешуек, а из горла сверха донеслось угрожающее рычание. Я уже перепугалась, что он все таки что-то сделает ей в ответ, но сверх только стремительно встал из-за стола и вышел из зала, а Советник прочитал Люсе нудную лекцию о недопустимости подобного поведения.
После этого я стала вести себя еще тише, сама вопросов не задавала, отвечала односложно и все больше и больше ждала окончания смотрин. Стала больше времени проводить в библиотеке и читать о себе, то есть о горных горгульях.
Как оказалось такие, как я, жили на восточном материке высоко в горах и очень редко общались с остальными расами, считаясь нелюдимыми и злобными созданиями. Зачастую могли договориться с силами земли и ветра, очень редко с огнем и еще реже встречались горгульи, имеющие возможность общаться с силами жизни и смерти.
Моя магическая составляющая меня очень заинтересовала и я несколько раз пыталась заговорить об этом с Советником, но он категорически отказался со мной заниматься и рассказывать что-либо вообще, пояснив это тем, что не время и не место.
Но… у нас ведь не будет никогда больше подобной возможности узнать что-либо об этом. Не думаю, что в нашем мире мы найдем учителей — скорее в дурку загремим, или на опыты… А оставаться здесь, чтобы иметь возможность обучиться магии… А как же родители?
Я бы с радостью осталась в этом мире с девчонками, но… где жить, после того, как закончатся смотрины? На что? Мы ведь абсолютно ничего не знаем об этом мире. А вдруг тут женщина приравнивается к мебели или домашней скотине и не имеет абсолютно никаких прав?
Задумавшись об этом всерьез решила обсудить с подругами и мы вместе накидали небольшой план. Девчонки, как и я, не хотели покидать мир сразу, лишь бы была возможность передать весточку родителям и сообщить что-нибудь более или менее правдоподобное о нашем отсутствии и упросить богиню отправить нас домой не сразу, а через некоторое время.
А сегодня вечером мужчины будто сговорились и наперегонки приглашали нас с Люсей танцевать, абсолютно не обращая внимания на наши протесты и на свои отдавленные ноги. К завершению вечера я была настолько затанцованной, а ноги настолько гудящими, что едва дождавшись окончания вечеринки, я тут же рванула в спальню и с наслаждением завалилась на постель прямо в одежде.
Наташа и Люся тоже едва нашли в себе силы ополоснуться и сразу же завалились спать, а вот ко мне сон не шел. Ну что за напасть! Может пойти, воздухом подышать… Хм… Мелькнула сумасшедшая мысль спланировать с балкона и посидеть у нашего фонтанчика. А почему бы собственно и нет? Крылья правильно держать я уже могу, и планировать, не летать — Нора говорила, что это самое простое.
Тут же, пока не передумала и снова не струсила, тихонько соскользнула с постели, чтобы не разбудить девчонок, и скинув обувь и выйдя на балкон, позвала свою горгулью.
Кусь 9.
Распахнув крылья на манер парашюта, почти что без проблем приземлилась на цветную дорожку, чудом не задев куст. Справилась, главное теперь, чтобы девочкам не пришло в голову встать и начать меня искать. Почему-то после бурно проведенного вечера неимоверно захотелось побыть одной. Спрятав крылья и сев на бортик фонтана, опустила уставшие ноги в воду.
Когда же этот месяц закончится? Прошло всего дней десять, а я уже жутко устала притворяться, с девчонками, конечно, весело, но это днем, а вот в компании со сверхами хоть волком вой! Надо было не в горгульи идти, а в оборотни-волки, тогда бы точно смогла оттянуться и повыть в свое удовольствие. А луна у них красивая — огромная и серебристо-зеленая. Когда же это все закончится… Как там в мультике с объевшимся волком? — "Щас спою!". Да…
Наедине с оставшимся желанием,
Ломая тишину непослушными пальцами,
Как на глубине, задержу дыхание,
Нам всё предстоит узнать самим.
Когда-нибудь и может не под этим солнцем,
Но всё вернётся, знаю, всё вернётся.
Когда-нибудь пойму, коль сердце не остыло,
Зачем всё было с нами, зачем всё было.
И я возьму с собою так немного,
Не золото, не сумки с потёртыми джинсами,
Лишь память о любви и в долгую дорогу,
Нам всё предстоит сложить самим.
Когда-нибудь и может не под этим солнцем,
Но всё вернётся знаю, всё вернётся
Когда-нибудь и может лишь на миг, но вспомню,
Зачем и кто мы сами, зачем и кто мы…
(Бандэрос Не под этим солнцем)
— У вас чудесный голос, почему вы не говорили об этом. — Из тени раскидистого дерева раздается голос одного из сверхов.
Черт! Что он тут делает?!
— Вам не спится? Чудная ночь, могу я составить вам компанию? — обладатель голоса не спешит выйти из тени, а я все не могу идентифицировать его хозяина. Они все так похожи… Что он тут забыл?
— Нет, не надо, я хотела побыть одна, уйдите, пожалуйста. — Отворачиваюсь от мужчины, надеясь, что он меня послушается.
— Вам грустно? Что случилось? На вечере вы веселились, что произошло? — мужчина не оставляет меня в покое и продолжает выпытывать причину моего полуночного бдения в парке.
О господи, ну что ему неймется! У меня же силы духа не хватает его послать… туда, куда положено посылать всех приставучих и выпытывающих. Раз сам не понимает, надо уйти, надо срочно уйти.
Найдя взглядом цветную дорожку, спрыгиваю с бортика и, как и была, босиком, целенаправленно иду к ней, а заходя за раскидистый куст, срываюсь на бег. Идите вы все к черту, господа сверхи! Побегав минут пятнадцать и заблудившись окончательно, все же ориентация на местности, да еще и ночью, не мой конек, выхожу к маленькой беседке, спрятанной среди кустов с цветами, похожих на розы, и захожу внутрь. Все, одна.
— Забавно, а ты знаешь, как называется эта беседка? — от входа вновь раздается голос моего нежданного ночного визави, напугавший меня и заставивший ощутимо вздрогнуть и развернуться к нему лицом. — Зачем ты пришла сюда? У тебя свидание? С кем?
— Что?! Какое свидание, вы о чем вообще?! Я от вас хотела уйти, оставьте, наконец, меня в покое! Я одна хочу побыть, разве вы не понимаете? Вам что, заняться больше нечем?
— Хм, действительно… ты права, нечем. А одна ты могла побыть и в своей комнате. Зачем же ты в парк спустилась, а, малышка?
— Я вам не малышка и не давала повода мне "тыкать"! Прекратите, я хочу спать, пропустите меня!
Мужчина удивленно хмыкает. — Я тебя не задерживаю, иди. — При этом загородив вход так, что пройти мимо свободно не представляется возможным, лишь вплотную прижавшись к нему. Издеваемся, да?
Стараясь не паниковать, нахожу просвет в кустах и прыгаю прямо сквозь него, заставив удивленно присвистнуть сверха. Чтоб тебе! Свистом своим подавиться! Ашшш, больно то как, выпрыгивая, не заметила огромной колючки, спрятавшейся за цветком и сильно распорола предплечье. Черт! Шипя сквозь стиснутые зубы левой рукой зажимаю правую и пытаюсь сориентироваться в направлении. О нет! Я не знаю, куда идти… о демоны этого долбанного Срединного мира, за что мне все это?!
— Я настолько тебе неприятен?
О, еще и этот тут… Неееет… Сажусь прямо на траву, там же, где и стояла и из глаз самопроизвольно начинают течь слезы… мама, как же я хочу домой!
— Эй, ну ты что? Так больно? Не плачь, Ма"ари, встань, простудишься. Зачем ты… ну не надо, прошу! О, пресветлая Шэара!!!
Сверх одним движением подхватывает на руки уже вовсю рыдающую меня, заносит обратно в беседку и садится, не выпуская меня из рук. Я же, уже ничуть не стесняясь, пользую его широкое плечо и грудь в качестве слезосборочной жилетки, выплакивая все напряжение, скопившееся за это время. А мужчина, проявляя чудеса героизма и стрессоустойчивости, нежно гладит меня по голове и тихо шепчет успокоительные слова. Затем берет меня за раненную руку и начинает ее вылизывать, о мой бог, нет! Становится мокро и немножко щекотно. Пытаюсь забрать руку обратно, но меня останавливают.