– Можно? – робко спросил ее Николай.
Женщина глянула на часы на стене – было без пяти восемь вечера – и перевела неприветливый взгляд на Николая.
– Мы вообще-то уже заканчиваем. Но ладно уж. По какому вы вопросу?
– По вопросу… ээээ…
– Рекламу увидели по телевизору?
– Да.
– Смотрите, вы же понимаете, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но даже для мышеловки кто-то покупает его и туда кладет. Так?
– Так.
Николай был смущен такой железной логикой.
– Так вот, бесплатный сыр мы вам предлагать не будем. И золотые горы тоже. Мы не «МММ». За все здесь вы платите сами. Мы вам даем лишь…
– Лишь… – повторил за ней Николай.
– Мы вам даем лишь… свободу.
– СВОБОДУ?
– Да, ее самую. Свободу прожить свою жизнь так, как хочется вам. Или ее остаток… Какой-то ее определенный отрезок, скажем так. Что для этого нужно?
– Не знаю.
– Деньги! Для этого нужны деньги! – женщина вдруг закричала, но никто не обратил на ее крик внимания, кроме Николая, который сильно вздрогнул.
– Откуда ж их взять? – спросил Николай жалобным голосом.
– Ха, а вы думали, что мы вам дадим кредит, который можно не отдавать, просто так, за красивые глаза? Да?
– Не знаю… насколько они у меня красивые, – Николай был почти в отчаянии. Его мечта рушилась на глазах.
– Что вообще у вас есть? – голос женщины звучал теперь абсолютно нейтрально, словно она решила пойти на уступки.
– Ээээ… Ничего.
– Вообще ничего?
– Ну… Квартира. Я в ней живу. И все. Больше ничего.
– Отлично! Квартира. Вы же понимаете: если вы возьмете кредит, который явно не сможете отдать, то на нас падает вся ответственность. Это большой риск и… расходы. Мы выступим вашим гарантом в банке, но, когда станет ясно, что вы кредит отдавать не собираетесь, нам его придется отдавать за вас.
– А как же… конец света?
– Это такой, знаете ли, вопрос… Мы не можем в этом быть на сто процентов уверенными. Но для таких, как вы, он обязательно наступит. Не волнуйтесь. Итак, с учетом оформления всех документов – они у нас в принципе готовы, осталось сходить в банк и подписать их – вам нужен кредит на 255 дней. А потом – …
– …Конец света, – покорно сказал Николай.
– Правильно! Так, 255 дней – это у нас сколько? Ага… ровно восемь с половиной месяцев. Вы получите сумму, которой должно на это время хватить. Да, постарайтесь рассчитать так, чтобы хватило. Но если не хватит – обратитесь к нам, мы что-нибудь придумаем, – при этих словах женщина как-то особенно улыбнулась. – И, сами понимаете, если вы хотите взять этот кредит, то вы завтра же придете к нам и подпишете документ, что в случае вашей неспособности выплатить кредит ваша квартира отходит нашей организации.
– Да-да, так и будет, – пробормотал Николай.
– Если вас что-то не устраивает, вы можете отказаться. Но, когда подпишете бумаги, обратного хода уже нет, – устало сказала женщина. Взгляд ее был устремлен куда-то вдаль. – Помните, как у Пушкина: «Выхожу один я на дорогу…»
– Это Лермонтов. Но это не так важно. Вот и я тоже выйду… на дорогу, – пробормотал Николай.
– Ну, пусть будет Пушкин, – раздраженно ответила женщина. Она была явно уставшей.
– Лермонтов это, Лермонтов!
– Тьфу ты, Лермонтов, да. Это вы меня запутали! Под конец дня свое-то имя забываю, не то что… Все, идите, завтра жду вас в десять. Путь к нам запомнили?
– Да, вроде.
– Ну, будем надеяться… Как говорится, кто ищет, тот всегда найдет!
– Ну вот, теперь я счастлив, – бормотал себе под нос Николай, быстро шагая по мерзлой улице домой. – Сейчас приду, чая с вареньем выпью, и спать. Уж лучше эти восемь с половиной месяцев как человек прожить, чем всю жизнь как раб… Офис – дом, дом – офис. Тьфу! – Николай громко плюнул в снег и чуть не налетел на бродячую собаку, которая от испуга залилась лаем.
– Ну и сны у вас, Николай Е! Никогда такие пациенты мне не попадались! Вы бы и правда так сделали, если б была возможность? – голос невидимой медсестры был все таким же металлическим, но звучал мягче, чем обычно. И отчаянно ему кого-то напоминал. Но все же он не был в этом уверен. Он списывал это на свое одиночество.
– Ээээ… скорее всего, да, – ответил Николай, приходя в себя. – Почему вы спрашиваете?
– Потому что вы очень странный. Я таких никогда еще не встречала. Мне не положено вести беседы с пациентами, это нарушение правил, но я пошла на это. Вы и правда необыкновенный. Если б вы были посимпатичнее, я бы в вас влюбилась по уши. Но вы такой… беззащитный.
– Вы хотите сказать: жалкий, а не беззащитный, – обиженно промямлил Николай.