Но шрамы – внутренние и внешние – катастрофа, только если мы придаем им слишком много значения, забывая о хороших вещах. Я не хочу умалять боль, которую кому-то пришлось пережить из-за их шрамов, но по моему опыту, если ты позволяешь этой боли давить на тебя, так оно и будет. Не давай ей этой власти. Не позволяй ей мешать твоему росту и развитию.
Шрам на лбу перестал причинять мне какое-либо беспокойство, стоило мне поменять свое отношение к нему. Теперь это не шрам для меня: это уникальная отметина, часть моей индивидуальности. Если ваша боль невидима, призываю вас или подавить ее, или противостоять ей. Не игнорируйте. Шрамы часто служат нам ежедневным напоминанием о том, что нам довелось пережить – часто весьма значительном. Мы должны ценить их, или, по крайней мере, не отрицать и стараться рассматривать их под другим углом. Никто так не вдохновляет, как человек, у которого есть шрамы. Он обнажает их перед тобой, рассказывает их историю и как он смирился с причиненной ими болью или как вылечился от нее. Я точно знаю: я хотел бы проделать это с каждым из моих шрамов.
Когда-нибудь.
Если бы я создал инсталляцию
Восемь часов вечера. Я на свидании. Есть в запасе увлекательная тема для беседы? Инсталляции. Искусство везде, поэтому, если мне выпадет шанс рассуждать о его необъятных просторах, я им воспользуюсь. Как вы видите, я очень люблю искусство.
В этом году я посмотрел документальный фильм «В присутствии художника» и был глубоко впечатлен его концепцией. В фильме главная героиня создала инсталляцию, состоящую из нее самой, стола, двух стульев, один из которых предназначался для любого, кто хотел составить ей компанию. Итак, вот какой вопрос я задал на свидании: «Если б ты мог создать инсталляцию, то какую?» С этим вопросом голову неожиданно пронзила мысль. Я хотел бы создать выставку, где вниманию была б представлена комната полная людей всех возрастов, форм, размеров и народностей, стоящих неподвижно. Абсолютно голых. Посетители выставки должны пройти сквозь лабиринт тел и добраться до выхода любым путем, каким только пожелают и по дороге изучить каждый тип людей в своем истинном обличии, иначе говоря, все несовершенство оголенного человечества. Таким образом, мы видим людей такими, какие они есть, без всяких ярлыков, которые навешивает на нас мода, и масок, которые мы примеряем, играя социальные роли. И мы вынуждены осознать реальность: каждый из нас уникален, и именно в этой уникальности заключается красота. Все просто и реально, как никогда. Это искусство, отражающее жизнь.
Неидеальный
ЛЮДИ КРАСИВЫ. Все. Самые разные. Мы живые, дышащие организмы, у которых по стечению обстоятельств отстают большие пальцы, из-за чего поднимать трубку и трепаться по телефону весь проклятый день очень удобно. Восхитительно, не правда ли? Что возвышает человека над всеми другими видами, так это неповторимость каждого из нас, та индивидуальность, которую мы должны не терять, а старательно взращивать и беречь.
Хотим мы того или нет, но от нашей внешности нам никуда не деться. К сожалению, очень многие из нас не ценят тех неповторимых черт, которыми наделила их природа, а скорее склонны сравнивать себя с другими, находя у себя недостатки или же наоборот выигрышные стороны. Однако наша самооценка может значительно упасть, особенно при сравнении себя со сверстниками, образами звезд на плакатах и фотографиях, которыми полнятся СМИ. Очень трудно принимать себя таким, какой ты есть, со всеми своими несовершенствами. Я знаю, о чем говорю. Мне не раз приходилось разочарованно отходить от зеркала, отражение в котором мне не нравилось. Никто не судит нас строже и суровей, чем мы сами.
Мне было 8, когда я впервые обнаружил в своей внешности изъян.
«Мама?» - несмело спросил я, однажды вечером вбежав в спальню родителей, утирая на бегу слезы.
«Эй, что случилось, мой сладкий?» - спросила она.
Минутами раньше я из-за какой-то глупости подрался со старшим братом Дастином. Не помню, в чем был предмет ссоры – может, что-то связанное с видеоигрой или кому держать пульт. (О, эта власть, которую олицетворяет собой пульт для каждого ребенка) Должно быть, я победил в той битве, потому что брат напоследок выпалил: «Я хотя б не толстый». Это был удар ниже пояса.
Ауч. Я помню, как сильно меня ужалили те слова, словно получил мячом в лицо в середине зимы. Из глаз рекой полились слезы, я развернулся и побежал наверх искать маму.
«Я толстый?» - спросил я.
«Милый, - мягко сказала она, - а ты как думаешь?»
Пока брат не произнес это, я никогда об этом не задумывался. Ну, если только немного. Но он своим уколом лишь озвучил мысль, которую я все это время отгонял от себя.
«Я не знаю!» - сконфуженно ответил я, чувствуя, что слезы наворачиваются вновь. «Возможно».
Мама тут же принялась меня утешать и призывать рассуждать трезво. «Хорошо, - пусть ты думаешь так, но устраивает тебя это? »
Я был так взволнован, что не знал, что и думать. «Да, наверное», - шмыгнул я.
Тут она выдала просто жемчужину мысли, которая надолго засела у меня в сознании.
«Если ты любишь себя, то большего и желать не надо. Если нет, то, может, стоит выяснить, в чем причина».
И вот почему, леди и джентльмены, моя мама лучшая.
Кто-нибудь, немедленно вручите ей приз в номинации мать года!
Как интересно устроена жизнь. В ней есть такая особенная пора, когда мы может жить, не зная никаких тревог, бед, никаких забот. Было бы неплохо, если мы б могли сохранить это безмятежное состояние и идти по жизни в его защитном пузыре. Зуб даю, классно никогда не волноваться. Не помню ни одного раза, чтобы тревожные мысли не мешали мне уснуть. Когда мы были детьми, единственное, что волновало нас, было, какая шоколадка лучше: белая или молочная. Вот это было время…(Ну вот опять я говорю, как какой-то умудренный жизнью дядька. *сам себе поражается*)
Как бы то ни было, я решил поспрашивать друзей и узнать, сколько им было лет, когда они впервые нашли у себя недостатки. Все ответили одинаково: «Между восьмью и десятью».
Тогда я посмотрел на детей в этом возрасте другими глазами. В воображении я рисую себе ребенка восьми-десяти лет и думаю: «Бедное, бедное дитя. Тебе предстоят очень трудные времена. Но все наладится, главное – не сдаться в начале пути». *треплет ребенка по голове и идет прочь*
Но отсюда лишь следует, что это беда общая. Мы все испытываем одни и те же чувства: неуверенность, сомнение, недовольство собой. Конечно, некоторые парни и девушки лучше других скрывают свои чувства, но тем не менее и у них появляются знакомые многим мрачные мысли, когда они обнаженными смотрятся в зеркало или входят в переполненный класс после звонка. Уверенность и улыбки лишь маски, которые мы с ранних лет учимся носить. Может, маски спадают только в кругу близких друзей и семьи, ведь это те немногие люди, с которыми мы можем быть самими собой.
Даже сейчас моя внешность не устраивает меня полностью. Я постоянно вспоминаю детскую проблему с весом или думаю о шишке на лбу, слегка выступающей нижней челюсти, излишней волосатости и о многом-многом другом. Если честно, иногда это очень утомляет.
Поднимите руку те, кого устраивает абсолютно каждая черта его внешности. В воздухе не должно быть ни одной руки, если только эту книгу не читает Бьонсе. (в таком случае, гм, хэээээээй, QueenBey!! *улыбается и качается, как сумасшедший*)
Это нормально, что с возрастом нам что-то в себе не нравится. Это заложено в человеческой природе. Так раскрывается наша личность. Все мы преувеличиваем свои недостатки, большей частью надуманные, будь это шрам от падения с кровати, родинка, родимое пятно, нестандартные черты лица или же тип фигуры. Но представьте себе идеальных пластиковых клонов, носящихся тут и там. Каким же скучным и блеклым станет мир. Наши «изъяны» - неотъемлемая часть нашей уникальности. Позвольте мне заметить: ваши недостатки никому неинтересны. Правда, я желаю вам добра и говорю как можно мягко: кроме вас, их никто не замечает. Они в вашей голове.