«Да, Бог, его знает для чего меня вызывают!».
«Вот на месте и выясню».
В сопровождении сотрудников полиции девушка спустилась во двор, где их поджидал служебный «Уазик». Капитан уселся на переднее сидение рядом с водителем. Валю попросили расположится сзади. С обеих от нее сторон примостились сержанты. Ехали молча. Каждый думал о своем. Гавриил Павлович, нарушив строгое предписание не разговаривать с задержанным, повернулся к Вале и спросил (скорее нарушить тишину, нежели посочувствовать или успокоить):
– Чего же такого вы могли совершить, девушка, что вас вот так вот вызывают в полицию?
– Сама гадаю… – ответила она кратко и пожала плечами, – думаю, что-нибудь насчет прописки. Я ведь не местная.
Но капитан уже потерял к ней интерес, перелистывал бумаги у себя в папке.
Въехали во двор РОВД. Двухэтажное кирпичное здание советской постройки. Один из сержантов помог девушке выбраться из машины. Ровно в час дня Валя входила в серое здание. Дежурный строго посмотрел на неё, и она, слегка заикаясь, объяснила, к кому пожаловала.
– По коридору, третья дверь налево, – махнул рукой он, и девушка пошла на негнущихся ногах, продолжая гадать, кому и зачем здесь понадобилась. Позади нее шли те самые двое сержантов. Пока Валя разговаривала с дежурным, услышала, как капитан попросил одного из патрульных проводить задержанную к следователю:
– Саш, мне сейчас еще одно дело надо решить. Проводите ее.
– Разумеется Гавриил Павлович, будет сделано. – бодро отрапортовал сержант.
Капитан скрылся за ближайшей дверью, без каких-либо опознавательных знаков, а Валя пошла, искать следователя. Стены коридора были выкрашены темно-зеленой краской, поэтому выглядели уныло, на двери нужного ей кабинета висела табличка. Из нее она узнала, что хозяин кабинета старший следователь майор полиции Аркадий Валерьевич Никитин. Следовательно, Валя ничего не напутала и прибыла туда, куда надо. Девушка нерешительно постучала и, услышав «да», вошла, почему-то ступая на носках. Разозлившись на себя, распрямила плечи и попробовала выглядеть независимой.
Кабинет был просторный. С потолка до середины стены бледная побелка. С середины стены до плинтусов бледная краска. На полу бледный и пошарканный линолеум. Вдоль правой стены шкаф, двухпудовая гиря, штанга на тридцать килограммов и другие спортивные снаряды поднятия тяжести. В шкафу, за пыльным стеклом, виднелись немногочисленные награды: вымпел, пару кубков и грамоты.
«Скорее всего с районных соревнований» – подумала Валя разглядывая служебную комнату. Из этого, сразу, напрашивается вывод, что, хозяин кабинета старается поддерживать физическую форму. Вероятно, он, во время короткого затишья в борьбе с преступностью жмет штангу от груди, тягает гирю и приседает с утяжелениями. Но, вот, стол подкачал.
«Хоть у нашего Геннадия Ивановича кабинет будет поменьше», – отметила про себя Валя. «Зато стол по-новее, да, и не такой «стрёмный».
«Любой заходящий в кабинет заведующего отделением, будь то пациент, коллега или простой посетитель, даже мельком взглянув на стол, понимает – отделением руководит уважаемый человек!».
«А здесь не стол, а черт те что. Такое ощущение, что горела какая-то контора, из огня вынесли единственную ценную вещь – этот стол. Вынесли, залили пеной из огнетушителя и принесли сюда, в отделение полиции.
Да, когда я еще в школе училась, у меня парта и то солиднее смотрелась!».
Отчего-то Вале сделалось неприятно несоответствие просторного начальничьего кабинета, должного быть отделанным деревянными панелями, как минимум, а также выстланными на полу ковровыми дорожками, с тем, что ей довелось наблюдать в нем. Ещё большее несоответствие своему кабинету, его обстановке, и, пожалуй, занимаемой должности старшего следователя являл сам хозяин, восседавший за столом под портретом президента страны, и цепким взглядом сверлящий на Вале дырки. Человек, по чьему «приказу» ее доставили в отделение, ну, никак не подходил на работника правоохранительных органов. Скорее – деятель искусств. Длинные, едва не до плеч волосы, какие редко носят мужчины после тридцати, если они не причастны к богеме. Одухотворенный взгляд творца и художника, с каким уместнее не с преступностью бороться, а стоять у холста с кисточкой в руках.
Следователь поднялся со стула и обратился к «конвоирам»:
– Всё нормально, ребята. Дальше я сам займусь задержанной. Можете быть свободны.
Сержанты молча развернулись и покинули кабинет, захлопнув за собой дверь.
– Здравствуйте, – проронила Валя, кашлянув, – я Трофимова Валентина Сергеевна. Ваши сотрудники доставили меня в отделение и попросили подняться к вам…