— Здарасти! — Девушка жевала жвачку и после приветствия лопнула пузырь.
— Жанна, познакомься это Федор Маркович, мой дедушка. Дед — это Жанна.
— Угу… — Только и смогла выдавить я. Антон посмотрел на меня. Он не ожидал такой реакции. Потом пошел к пакетам, которые оставил по-посреди комнаты и поставил их на стол.
— Как ты здесь? — Спросил он меня, извлекая из пакетов пищу. Я все еще рассматривала девушку, а та мне, не переставая жевать жвачку. Затем она перевела взгляд на Антона.
— Я пойду на улице покурю, а ты давай быстрее. У меня в городе маникюр за два часа, а туда еще ехать полтора. — Она повернулась и пошла даже не попрощавшись.
— А где Елена? — Спросила я, хотя уже знала ответ.
— Мы с ней разошлись. — Тихо сказал Антон. Видно, что ему больно об этом вспоминать.
— Чего же?
— Дед, давай не будем об этом говорить.
— А когда будем? Когда я умру, а ты ко мне на кладбище придешь?
Антон, посмотрел на меня, кинул разбирать пакеты и сел рядом.
— Мы решили, что нам лучше разойтись. — Соврал он.
— Мы это кто? Она так решила или ты?
Парень молчал, потупив взгляд в пол, как нашкодивший ребенок. Ну что же играть деда, то играть. Я размахнулась и дала ему подзатильника.
— Ай! — Не ждавши такой реакции Антон, даже наклонился вперед.
Затем потерев голову и сел в то же положение, удивленно спросил.
— За что?
— За то, что ты дурак!
— Почему дурак?
— Ты, что совсем страх потерял? Ты кого мне привел? Шлюху? И она же бросит тебя при первой же возможности! Таких, как ты в нее вагон и маленькая тележка! Ты для чего Елену оставил?
— Дед, мне стыдно, у нее шрам через всю щеку, люди шепчутся!
— Ах ты сукин сын! Шрам у нее! Войны тебя нет!
— Чего сразу войны?
— Вот скажи, сколько мне лет?
— Восемьдесят пять. — Удивленно ответил он.
— Я в свои годы жизнь прожил, войну видел, воевал! — Ткнула пальцем на фото, перед этим быстро посчитав, что к началу войны ему было лет двадцать, так что это точно он на фото с танкистами. — Сталина живого видел, голод, репрессии, упадок и распад Союза, застал тяжелые девяностые, нынешние времена! И послушай меня внучек! Тот шрам ничего не значит! Люди после войны знаешь какие искалеченные были? Страх! Но жили, женились, детей растили и любили друг-друга несмотря ни на что! Скажи мы хорошо с твоей бабушкой жили? — Забросила удочку, надо было знать, как дальше диалог вести.
— Очень хорошо, душа-в-душу. — Тихо ответил он не поднимая головы.
— Видишь! Я с твоей бабушкой всю жизнь прожил и в глаза ее любимые смотрел до конца, и морщин ее не видел, и седых волос! Она для меня красавицей всю жизнь была! К старости такой и осталась! Мы жили тяжело — времена такие были. Всю жизнь в тяжелом труде и мыслях чем семью прокормить. А наши родители еще труднее жили! Вообще ничего не было. Одни сапоги на всю семью. Ни поесть, ни одеться, ни обуться, ни выучиться, одна работа, мира Божьего не видели. И ничего жили, работали, радовались каждому дню. Ты себе как хочешь, внучек, но я тебе скажу. Брать женщину надо ту, что разделит с тобой все невзгоды и неприятности, а не только радости и деньги. Ты не знаешь, как жить будешь и куда тебе придется. А если еще и не будет верного плеча, то далеко не пойдешь. За каждым достойным человеком, стоит достойная женщина. Он твоя Елена — после университета по образованию работать не пошла, а пошла в миры с тобой под плетень. Ты скачешь на сцене, она тебе штаны стирает, ты спать, она тебе есть готовит, ты живешь в свое удовольствие, а она жертвует всем ради тебя. Знаешь, что я только что подумал? А хорошо, что она от тебя ушла! Ты ее не стоишь! Холера ты ей сдался! Сейчас молодой, еще попрыгаешь год-два по сцене, а дальше кому ты надо будешь? Всю жизнь на тебя девушка угрохает! А так, человеком станет. Может, пойдет по специальности работать. Ничего, она умная, не пропадет! А там глядишь и мужа нормального найдет! А ты вон с шалавами таскайся! Только потом не плачь! Меня скоро не будет, но вспомнишь мое слово еще не раз! Я тебе добра желаю, только с той лягушкой, что ты мне привел, жизни тебе не будет — так и знай. Смотри на нее, ногти у нее в городе. Это ее ногти важнее меня — твоего деда? Если так, то убирайся и никогда больше ко мне не приезжай! А если надумаешь и тебе дойдет, то только с Еленой! Слышал?
— Слышал. — Тихо согласился он, опустив голову. Антон сидел подавленный и весь белый, как стена.
— Ты не дуркуй! Отвези эту Жанну в город и дуй к Елене, падай на колени и вымаливай, чтобы она тебя идиота простила! Если не сделаешь, то жизнь себе сломаешь и ей! А на шрам не смотри, когда-то уберется. Денег заработаешь по больницам повозишь, того и гляди не видно будет. Вон по телевизору слышал, что врачи убирают такие шрамы. Нашел мне беду! Шрам! Тьфу ты! Главное, что женщина добрая, любит тебя, с головой, не даст тебе пропасть, еще и в глаза ежедневно заглядывать с любовью будет. Как знаешь Антон! Хочешь слушай, а хочешь нет! Я свое слово сказал!