Дама протянула мне прохладную руку, предварительно сняв перчатку, и повела за столик в кафе. После нескольких ничего не значащих фраз протянула прозрачную папочку с несколькими листками, заполненными текстом, и двумя фотографиями.
- Прочитайте это, - предложила она. - Сейчас. При мне. И скажите, согласитесь ли вы это опубликовать.
Материал был убойным для Сухорукова.
Причем не в том смысле, что его за это тут же возьмут органы (хотя должны бы взять), а в том, что он потеряет всех своих партнеров. Партнеры не хотят, чтобы проводимые ими сделки предавались гласности. После этой статьи он может сразу получить девять граммов свинца.
Да и меня за такую публикацию по головке не погладят. Хотя... Сухоруков не погладит, другие спасибо скажут. И вообще моя цель - дать объективную картину происходящего в городе.
Люди, знайте, кому вы доверяете свои деньги. Вон чем занимается банкир. Да и материал был - зашибись... Мне такое несколько лет собирать не собрать, а тут принесли на блюдечке с золотой каемочкой. Я уже представила его на своей странице...
- А зачем вам это нужно? - спросила у дамы.
- Мне нужно уничтожить Сухорукова, - твердо ответила она. - Пока он не уничтожил меня раньше.
- Сто тысяч долларов, - сказала я по-русски. - Авансом. Я не мужчина, Елена Сергеевна, и не собираюсь рисковать ради вас просто так.
- Я знала, что мы договоримся, Юленька, - улыбнулась значительно помолодевшая Елена Сергеевна (и, отдать должное, изменившаяся почти до неузнаваемости) и добавила:
- Только немного поторгуемся. Пятьдесят. Но сейчас.
И ты ставишь материал в следующий номер.
***
Мы расстались довольные друг другом. Елена Сергеевна обещала подкинуть мне в ближайшее время еще кое-что интересное. И еще Елена спросила про Сергея. У меня на глаза тут же навернулись слезы. Сергей так и оставался в "Крестах". У меня было такое впечатление, что о нем все забыли. Мне самой больше не удалось получить разрешения на свидания - ни официальным, ни неофициальным путем, как и родителям Сергея, никакие проповедники с дарами больше не приезжали.
С Сухоруковым меня не соединяли, хотя я звонила неоднократно.
"Сколько у нас таких, как Сергей, - думала я, - кто годами дожидается суда?.." Я только регулярно ходила на Арсенальную набережную перекрикиваться с любимым, но сделать ничего не могла... Пока не могла.
- Найдешь, кому взятку дать? - спросила Елена.
- Найду, - кивнула я. Уж за пятьдесят тысяч долларов я своего мужика из тюрьмы как-нибудь вытащу. Если вначале за него требовали двадцать...
Я вышла из кафе, раздумывая, как все-таки лучше подать материал о Сизо. Елена осталась в зале. Или предложить Сизо сделку?
Он мне - Сергея, я ему - материал. Что мне сделает Елена? Хотя так, конечно, нечестно...
Должно пятидесяти тысяч долларов хватить на взятки. И у меня еще осталась часть Серегиных денег...
Моя машина стояла на параллельной улице - напротив кафе парковка была запрещена.
Заворачивая за угол дома, в котором располагалось кафе, решила: подам все без фамилии.
Просто назову героя одной буквой - С. Кому надо - поймут. И кому надо предъявлю оригиналы. Если попросят. В обмен на услугу: мне нужен Сергей.
Внезапно за спиной что-то громыхнуло.
Я резко дернулась, остановилась. Нет, не за спиной... А там, где... Крутанувшись на каблуке, я рванула назад - и не потому, что взрыв - тема для моего очередного репортажа.
На месте большого стеклянного окна зияла дыра. Внутри... Там все еще что-то падало, играли языки пламени. Кто-то из оказавшихся поблизости прохожих истошно кричал. Собиралась толпа. Из сидевших внутри никто не мог остаться в живых... , Какая-то крепкая рука схватила меня чуть выше локтя. В ухо прошипели:
- Сматываемся, быстро! Пока менты не приехали.
Я чуть повернула голову. Рядом со мной стоял Лопоухий. Он уже толкал меня в нужную сторону.
- - Я должна остаться! Я...
Он еще крепче сжал мою руку и процедил:
- Иди!
У моей машины паслись Змей с Кактусом, не так давно сопровождавшие меня к Сухорукову. Тогда у нас с Татьяной отобрали найденный в лесу кейс. Но что возьмут сейчас? Мне стало просто любопытно. Я же, в первую очередь, журналистка.
Лопоухий приказал мне открыть машину и садиться за руль, сам устроился на переднем месте пассажира. Змей с Кактусом, к моему удивлению, от нас отделились и отправились куда-то пешком.
- Трогай! - приказал Лопоухий.
- Куда едем?
- Куда хочешь.
Я поехала к родному дому. Лопоухий же, не спрашивая разрешения, открыл мою сумку и принялся за изучение содержимого. Материалы о своем боссе тут же забрал, увидев баксы, только хмыкнул, но их не взял. Мою сумку бросил на заднее сиденье и попросил притормозить у края тротуара. Я притормозила и вопросительно посмотрела на него.
- До свидания, Юля, - сказал Лопоухий. - Не сомневаюсь: мы еще встретимся.
Он вышел из машины, а я развернулась и поехала к месту взрыва. По мобильному позвонила Пашке, велела ехать туда же с камерой.
Мне требовалось собирать материал для следующего репортажа.
Эпилог
На следующей неделе позвонил Сухоруков и пригласил меня на Арсенальную набережную.
- В какое именно место? - уточнила я.
- Ну как какое? Дом семь, естественно, - даже обиделся Иван Захарович. - Я там презентацию устраиваю. Ровно в полдень. Хочу, чтобы ты осветила мою новую инициативу и в криминальной хронике, и в "Невских новостях".
Я ожидала любой пакости, но только не того, что услышала в полдень.
Господин Сухоруков вознамерился строить мост: перекинуть его с Арсенальной набережной на набережную Робеспьера. Параллельно этой набережной пролегают улицы Шпалерная, Захарьевская, Чайковского, Фурштатская. Старый фонд. Самые дорогие в Питере квартиры.
Думаю, и непитерцы поймут без специальных объяснений, кто там поселился. А господин Сухоруков, как выяснилось, опять хотел проявить заботу о правоохранительных органах: у них ведь проблемы с бензином, автозак приходится в объезд гонять - Литейный мост, в принципе, недалеко, но там вечно пробки, а до Большеохтинского пилить - о-го-го. Лучше прямо как раз напротив входа в "Кресты". Да и элитных постояльцев тогда можно будет вывозить на прогулку в Таврический сад. Закрыть его для свободных граждан (мало, что ли, садов в Питере и области?), пусть уважаемые люди там гуляют, воздухом дышат. Сизо был готов окружить его высоким забором с колючей проволокой по верху. Сделать частью комплекса.
- Мост разводной будет? - спросила я.
- Конечно, - кивнул Иван Захарович. - Как же иначе? Разве можно через Неву и не разводной?
- А назвать как думаете?
- Ну... - заскромничал он.
- Опять хотите о себе память на века оставить?
- Так ведь есть же у нас мост Лейтенанта Шмидта?
- Вы что, считаете, его сам лейтенант Шмидт строил? - спросила я. Вообще-то первое название того моста - Благовещенский. А вы думали ваш назвать "мост Сухорукова"? Или "мост Сизо"? Или все большие буквы - СИЗО?
- А ты бы что предложила? Есть идейки?
- Ну, например, Крестовский, - ответила я.
- А ничего! - воскликнул Иван Захарович. - Здорово. Звучит. И очень к месту подходит.
"Еще бы", - подумала я.
- Ты уж освети мою инициативу должным образом, Юленька. Я считаю, что, как коренной ленинградец, должен сделать подарок родному городу к его трехсотлетию. У тебя будут ко мне вопросы?
У меня был один вопрос, и он не относился к строительству моста. Ну или это я так думала.
- А деньги-то вы вернули, Иван Захарович? - спросила я. Меня на самом деле очень интересовало, удалось ли Сизо до них добраться.
- Ну а как же?! - воскликнул он. - На что я мост-то собрался строить, как ты думаешь?!.