А когда сом в квартире Анны Сергеевны был, наконец, пожарен и даже съеден, в сторону больницы проехал военно-гражданский кортеж. Власти Дагестана начали подготовку к переговорам с Радуевым.
То, что на темных улицах стало больше движения, и двигались уже не чеченцы, внушало некоторые надежды. Может, договорятся и бандиты уйдут? Разговоры женщин стали более отвлеченными от происходящего, и кое к чему в своем положении они уже стали относиться с юмором и смешками. Детей накормили, уложили на кровать, обложили подушками, а сами сели у окна. Да не напротив, а с разных его сторон, вроде как за стеной, а все равно одним глазком можно в окошко выглядывать, чтобы следить за тем, что происходит на улице.
А происходило что-то непонятное. Вдруг откуда-то прикатили разномастные автобусы с сидящими в них людьми. Приехали, долго стояли, но люди эти из салонов не выходили, а может, их не выпускали. Нет, все-таки иногда выходили, но не более, чем по одному - по два человека из автобуса. Все выходившие были вооружены, но это были явно не военные и не дудаевцы. Чечены- то по большей части по-военному одевались, в камуфляж, а эти, выходившие из автобусов, одеты были именно в гражданское: кожаные куртки разных покроев, на головах папахи или кепки, но все с оружием. Они больше походили на местных джигитов, собравшихся на войну. А другие пассажиры автобусов сидели как привязанные, темными тенями маячили они в окнах и, если бы не редкое их шевеление, можно было подумать, что это манекены посажены на сиденья, а не живые люди. Затем приехали две машины: одна небольшая, типа тех, на которых милиционеры ездят, а вторая - большой черный джип. Из маленькой, из "уазика", через заднюю дверь выгрузили много двадцатилитровых канистр и разнесли по автобусам. Командовал всем этим какой-то немолодой кавказец, прикативший на этом черном джипе. Он пару раз выходил из машины размять ноги, и всякий раз его прикрывал клубок вооруженных охранников.
Подъезжали и милицейские машины. Вели какие-то переговоры с этим кавказцем, то ли рапортовали, то ли пытались в чем-то препятствовать и отговорить, но разговоров тех женщинам слышно не было.
Изредка со стороны больницы раздавались одиночные выстрелы и тогда все начинали суетиться. Кто прятался, кто наоборот убегал в сторону откуда стреляли.
Детям, выспавшимся за день, надоедало лежать на кровати, и они то просились в туалет, то посмотреть в окно. К окну их не пускали, а в туалет через раз.
К десяти часам женщины устали. Устали бояться и переживать. Решили ложиться спать, несмотря на то, что ничего еще не кончилось. Может, они месяц будут договариваться, так месяц не спать? В Буденновске вон сколько дней переговоры вели...
Автобусы с загадочными пассажирами уехали в сторону больницы, укатил и черный джип с машинами сопровождения. В окно смотреть было больше не на что.
Разложили складной диван, на него улеглись гости- дети со своей бабушкой, а Анна Сергеевна легла на панцирной кровати. Ребятишки некоторое время повошкались, но, все-таки, затихли. Заснули и женщины.
9.
Проснулись они по темноте от громкого стука в дверь. Не включая свет, накинув на плечи шаль, Анна Сергеевна на цыпочках, насколько позволяли отекшие за ночь ноги, подошла к двери. За дверью слышались не крики бандитов, а радостные женские голоса и даже вроде как смех.
- Баба Аня, баба Аня, это Наида! Наида Сулейманова из двадцать восьмой, у вас все в порядке? Боевики ушли! Мой брат видел...
Перекрестившись, Анна Сергеевна открыла засов и замок. Осторожно выглянула, за дверью действительно спиной к ней стояла соседка по лестничной площадке Наида- симпатичная девушка лет двадцати- и, размахивая руками, радостно рассказывала кому-то, глядя вверх по лестнице:
- Курбан сейчас с площади пришел, он сам видел. Радуев со своими людьми и заложниками сели в автобус и уехали из города... Уехал бандит.
Анна Сергеевна открыла дверь пошире и увидела, что девушка рассказывает эту новость соседке с третьего этажа.
- Ну, слава тебе, господи,- услышала пенсионерка за спиной голос Лыткиной.- Спас Господь меня и детишек.
Надежда повернулась к висевшим в углу иконам и истово перекрестилась.
Потом на мгновенье задумалась и осквернила уста свои.
- Тьфу ты, черт! Помолиться душа просит, а ни одной молитвы не знаю...- призналась она. Потом присела на диване возле спящих детей, и по щекам ее покатились слезы.
Сразу включили телевизор и радио. Радио молчало, провода еще не починили, а в телевизоре в ближайших новостях, показывая фото бородатого террориста, действительно сообщили, что отряд Салмана Радуева с десятками заложников рано утром покинул город Кизляр и отправился на юг.
10.
Город был наводнен войсками и милицией. Посты и патрули попадались чуть не на каждом шагу. Анна Сергеевна, бредя по скользкому тротуару, думала, что, если бы десятая часть этих сил находилась в городе в момент нападения, то вряд ли бы чечены смогли захватить город и хозяйничать в нем. Но власть, как обычно, сильна задним умом и всю эту силищу пригнала уже после того, как бандиты ушли.
Народу на рынке в кизлярских Черемушках было много, а продавцов мало. Среди покупателей толкались группы солдат и милиционеров. Все они были при оружии, имели грозный вид, и все бродили от прилавка к прилавку с непонятными целями. Они почти ничего не покупали, а только спрашивали цены. А цены были заоблачными. Ближайшие магазины пострадали от набега. С битыми витринами и сломанными дверями они большей частью были закрыты и не работали. А на рынке торговцы ничего не боялись и, пользуясь отсутствием конкурентов, делали деньги, торгуя и своим, и чужим, перекочевавшим в их закрома от мародеров вчерашней ночью. Можно, конечно, было съездить на центральный рынок Кизляра, да вряд ли это имело смысл. Во-первых, скорее всего там цены были не ниже, а во-вторых, автобусы по городу еще не ходили, а платить таксистам пенсионерка не хотела.