Через несколько секунд худенькие его плечи задрожали от скрываемого рыдания. Он представил, как он умрет и его похоронят. Он уже видел, как хоронят, когда умер старый деда Женя в Бирюзяке. Его совсем одного несли в деревянном ящике на кладбище. Было холодно, дождливо, дорогу развезло, и мужчины, несшие гроб, в том числе и его, Коляньки, папка, тихо матерились, когда скользили ногами по грязи. Кладбище оказалось унылым местом сплетения крестов, бугров и оград. А могила для деда Жени предстала в виде не очень глубокой ямы с небольшой лужицей на дне. Колянька сам туда невольно заглянул, когда мама взяла его на ручки. Ящик с дедом Женей закрыли, забили и опустили в эту яму, после чего закопали. Потом папка опять пил с мужиками водку, и затем все ушли. А дед Женя остался один среди всех этих деревянных крестов и песчаных бугорков с некрасивыми бумажными цветами, под вечным моросящим дождем. Мальчику стало жалко себя, ему было очень страшно одному оказаться на кладбище в ящике, который забьют и там оставят, и он заплакал.
- Ну, Нюра, совсем ты мне парня запугала, иди сюда Колянька, ну чего ты ревешь, баба Анна так шутит, не убьют тебя чечены, видишь их и нет, совсем не видно.
Мальчик подошел к сидящей на стуле бабушке и уткнулся зареванным личиком ей в бок, чуть пониже груди. Надежда ласково обняла его трясущиеся плечики. Девочка тоже подошла к бабуле, но уже с другой стороны и также уткнулась в нее. Она плакала за компанию с испуганным младшим братом.
- Э-э, Бондарчуки рассиропились,- усмехнулась Анна Сергеевна.- Ну ладно Машутка, она- девочка, а ты- то, Колянька, ты же казак, русский парень, будущий воин, а ревешь... Не стыдно?
И она погладила мальчишку по русой голове.
- Да если хочешь знать, мне жальче всех будет, если с тобой что случится.
Вот что подруга, ты сиди с ними, а пойду я,- обратилась хозяйка уже к соседке. - Я старая, мне уже не так страшно. Я уже там одной ногой, мне не страшно...
То ли успокаивала подругу, то ли подбадривала себя перед выходом.
Натягивая зимние сапоги, кряхтела. А потом, подумав, сняла.
- Чего я в сапогах- то пойду, тут до соседнего подъезда добежать и в тапках можно,- пояснила она,- а вот коли убьют, то сапоги дома останутся, девки продадут или сами носить будут. У Вальки тот же размер, что у меня.
Валькой звали ее младшую дочь, работавшую медсестрой в крайновской больнице.
В старом пальто, с темной шерстяной шалью на голове и в домашних тапочках на ногах она вышла за дверь.
7.
Наблюдаемый двор был пуст. Даже птицы почему-то не летали, от мороза что ли попрятались... Вдруг возле второго подъезда соседней пятиэтажки кто-то осторожно приоткрыл дверь и выглянул во двор. В перекрестье оптического прицела хорошо было видно, что это - пожилая женщина. Озираясь, она вышла из подъезда. Допотопное пальто кирпичного цвета, пуховая шаль на голове, на ногах теплые вязаные носки и домашние тапочки. Грузная, смешно переваливающаяся с ноги на ногу, засеменила вдоль стены дома. Лица ее не было видно, поскольку наблюдающие видели ее со спины, но, судя по походке, по тому, как она периодически держалась за стену, как пыталась не поскользнуться, было понятно, что она - крайне немолода и не очень здорова.
Тоненький изящный указательный пальчик снайпера сполз с курка и привычным движением поднял предохранитель винтовки.
Достигнув соседнего подъезда, бабка скрылась в его недрах.
Шамиль, выполнявший сегодня роль ее охранника и видевший все своими глазами, понял своего стрелка без слов - это не та цель, чтобы стрелять на поражение. Всех кизлярских бабок не перещелкаешь.
Минут через двадцать снова движение, уже у третьего подъезда. Предохранитель- вниз, пальчик на курок, мгновенье и цель поймана в перекрестье. Ба, это снова та же старуха, только теперь она идет лицом к снайперу и ее можно разглядеть. Она уже не держится рукой за стеночку, поскольку обеими руками прижимает к себе какой-то сверток или пакет, из которого высовывался батон и горлышко какой-то бутылки. Семенит она уже не так быстро, смешно вскидывая вперед ноги, лицо у нее загорелое, обветренное, разрумянившееся. Взгляд сосредоточен на дороге- как бы не упасть, черная с сединой прядь выбилась из под платка, она похожа на всех этих местных дагестанских старух.
"Чем- то похожа на тетушку Амину",- подумала снайпер и опустила ствол.
Добредя до своего подъезда, Анна Сергеевна отдышалась и, не торопясь, стала подниматься к себе на второй этаж.
Сопровождал ее подъем вверх приближавшийся рокот автомобильного двигателя. Чем выше она поднималась, тем громче был слышен шум мотора. Войдя в свою квартиру, пенсионерка вроде оставила его в холодном подъезде за быстро захлопнутой дверью, но шум двигателя все равно проник вслед за ней, только теперь он, приглушенный, слышался уже не за ее спиной, а спереди, сквозь оконные стекла.
Колянька не выдержал и бросился к окну - столько времени было тихо, а тут наконец-то кто едет. За ним устремилась и его сестренка, благо бабушка была занята тем, что встречала хозяйку и разгружала ее от ноши.
- Машина, машина солдатская!- радостно закричал мальчонка. - Со звездой, с пушкою!
- Где? Где?
Бросилась к внукам Надежда и действительно увидела корму проезжающего мимо бронетранспортера защитного цвета. Он резво проехал в сторону больницы.
- Не уж-то наши? Сейчас они прогонят чеченцев!- обрадовалась, было, она.
И действительно, через некоторое время с той стороны, куда проехали военные, стала доноситься стрельба, и заухали взрывы. Ребятишек сразу увели от окна и загнали в ванную. Сами женщины тоже спрятались на стульчиках в прихожей. От разрывов оконные стекла вздрагивали и жалобно звенели, но, слава богу, не лопались.