Тед дал мне адрес: «Коровий проезд, дом 36». Подростком я никогда не обращала внимания на названия улиц и дорог, но этот адрес навсегда врезался в мою память. В последний раз я была у Хизер в четырнадцать. Тогда я выбрала самый короткий путь, чтобы добраться до ее дома: через поля, сплошь покрытые высокой травой и навозными лепешками. Вот, кстати, почему в свое время мы переиначили адрес в «Навозный проезд, дом 36».
Дорога сужается, и я вижу знакомые ориентиры: на углу церковь, рядом с которой мы с Хизер срисовывали изображения на надгробиях; пивной бар «Подкова» – тут мы как-то все лето шпионили за дядей Лео и его очередной «горячей штучкой»; ряд одинаковых коттеджей с детской площадкой напротив. Я показываю на дом под цифрой семь.
– А вон там жили мы с мамой. – На сердце неожиданно становится тяжело. Слишком давно я не видела маму.
– О, какой миленький! Прямо игрушечный, – говорит Джек, прижимаясь носом к стеклу.
Моя мама назвала бы Джека «шикарным». Он вырос в большом старом доме с видом на море, а еще его семья владела «зимним домиком» для катания на лыжах. Джек ходил в школу-интернат и говорит на королевском английском[7], принятом в высшем обществе. Его мать – барристер[8], а отец – компаньон в какой-то крупной фирме. Тем не менее Джек не сноб и всегда говорит то, что видит и чувствует.
– В них столько своеобразия, правда?
– Да. Хотя в таком коттедже тебе пришлось бы постоянно сутулиться.
Я сбавляю скорость – мы едем по центральной улице. На ней теперь располагаются сетевая кофейня «Коста»[9] и книжный магазин «Смитс»[10]. Зато старая пекарня «Грегс»[11] на месте. Мы с Хизер часто в нее захаживали, чтобы по дороге домой из школы купить один на двоих сосисочный рулет. С тех пор ничего не изменилось, только появились навес и несколько забрызганных дождем столиков на улице. И тут я увидела часовую башню, стоящую на развилке дорог. За эти годы она как-то съежилась и стала меньше. Именно здесь по вечерам тусовалась молодежь Тилби, в том числе и я. Это было уже после Хизер, когда я пыталась заполнить пустоту, которую она оставила в моем сердце, с помощью сладкого сидра «Вудпекер» и мальчиков.
– Черт! – вскрикиваю я, услышав сигнал грузовика, вынуждающего меня перестроиться в другую полосу. – Теперь здесь одностороннее движение…
Резко сворачиваю налево на узкую дорожку – в тот самый Коровий проезд. Практически у всех домов здесь большие земельные участки. Есть настоящие особняки, есть перестроенные амбары, а в конце проезда – дом из моих воспоминаний, при виде которого желудок сводит судорога.
Сейчас на подъезде к нему висит огромный указатель:
Кемпинг «Усадьба Тилби»
На меня наваливается страшная тоска, когда мы сворачиваем на посыпанную гравием дорожку и я вижу знакомый каменный дом. В памяти всплывают отдельные впечатления и картинки: долгие летние вечера, запах сена, который заставлял меня чихать, журчание воды в пруду, пылинки, плавающие в воздухе сарая на заходе солнца… Я знаю, что из главной спальни в задней части дома можно увидеть море, из комнаты Хизер просматривается кемпинг, а спальня ее сестры выходит окнами на лужайку перед домом. На короткий период жизни это был и мой дом. Второй дом.
Я сглатываю комок в горле и останавливаюсь рядом с видавшим виды «Лендровером». За домом находится площадка для автофургонов, на которой свободно могут разместиться восемь обычных трейлеров и десять туристических вагончиков. Справа от дома – сарай, где мы обычно проводили время; сейчас вокруг него натянута полицейская лента, кусок которой оторвался и развевается на ветру.
Меня парализует ужас.
«Все это ты уже видела раньше, – говорю я себе. – И семью, которую вывозили в мешках для трупов после того, как отец из-за долгов убил всех, а потом и сам застрелился; и окровавленный тротуар после теракта возле «Музея мадам Тюссо»; и палатку, установленную в лесу на месте, где нашли мертвым пропавшего подростка. И каждый раз, чтобы сохранить рассудок, ты умела абстрагироваться. Но это совсем другое. Это Хизер».
Я выключаю двигатель и смотрю прямо перед собой, впившись руками в руль. Входная дверь находится сбоку, но отсюда виден эркер в гостиной. Я помню эту комнату. Зимой мы с Хизер именно в ней устраивали из одеял убежище и от запаха горящих дров и пепла из открытого камина начинали чихать. Я делаю глубокий вдох. Возвращается и этот запах, и это чувство уюта и защищенности. У окна стоит женщина, частично скрытая от меня тонкими занавесками. Ее лицо в тени; по тому, как уложены ее волосы, по изящному изгибу шеи я узнаю маму Хизер – Марго.
9
Costa coffee – широко известная британская сеть кофеен, на открытии первого кафе которой в Лондоне в 1976 г. присутствовала королева Елизавета II.