Раздавшийся крик боли заставил ее присмотреться к тому, что происходит между Диланом и ее сестрой. Наблюдая за жестоким избиением, Флора чуть не потеряла сознание. Как страшно перекосилось от ненависти лицо сестры! Раз, два, три… Свистящие звуки ударов хлыста раздаются снова и снова. А Дилан, закрывшись руками, воет от боли.
«Что она делает?!»
Флора начала стучать по стеклу, однако Хизер ее не слышала.
«Она убьет его! Я должна вмешаться».
Флора выбежала из комнаты, кубарем скатилась по лестнице и босиком выскочила в сад. Но она опоздала. Дилана уже не было, а Хизер стояла, рассеянно глядя на валяющийся у ее ног хлыст.
– Какого черта ты себе позволяешь? – закричала Флора, схватив сестру за руки. – Я все видела из окна.
Хизер виновато потупилась.
– Не знаю, что на меня нашло… Извини.
– Ты – маленькая психопатка! – кричала и плакала Флора, яростно тряся сестру. – Куда он пошел?
Хизер равнодушно пожала плечами. Флора сильно толкнула ее в грудь – так, что сестра отлетела и упала спиной на траву, – и побежала по лужайке. Быстро, как только могла: босыми ногами наступала на камни и чертополох, но ничего не чувствовала.
Вот и Дилан – юноша выходил на ярмарочную площадь. Она попыталась позвать его, однако от быстрого бега дыхание сбилось, и вместо крика раздался лишь хриплый стон. Видимо, придется идти по ярмарке босиком. Флора поморщилась, представив, как наступает на жвачку, фантики от конфет и бог знает на что еще. Но ей так хотелось поцеловать его, погладить по раненой спине, что она была готова идти хоть по гвоздям.
Дилан остановился, щурясь от солнца, и потянулся рукой к тому месту на спине, куда его ударила Хизер.
«Бедный мальчик…»
Флора сделала еще несколько шагов вперед и, еле переводя дыхание, позвала:
– Дилан!
Одновременно с ней другой женский голос тоже выкрикнул:
– Дилан!
А затем Флора увидела, как какая-то девушка подбежала к ее парню и буквально прыгнула в его объятия.
Ее словно ударили в живот. Она почувствовала боль и тошноту, когда увидела, как незнакомка впилась губами в губы Дилана.
«Я потеряла его. И во всем виновата Хизер».
35
В голове туман. Образы того дня подернуты дымкой и перепутаны. Хотелось бы вспомнить побольше. Все болит: голова, руки, ноги. И очень холодно.
Несмотря на страх и чувство вины, я сознаю, что во всем виноват Дилан. Именно он стал причиной нашего разрыва. Со всеми своими секретами.
Но у кого их нет…
Дядя Лео. Странно, что я все время мысленно возвращаюсь к нему. Почему? Знаю только, что он – важная часть головоломки, которую я пытаюсь решить своим затуманенным химией мозгом.
36. Джесс
Звонит будильник, и я с трудом прихожу в себя. Всю ночь я проспала одетая, лежа поверх одеяла. Рори рядом нет. На его стороне кровати подушка осталась нетронутой. Неужели он так и не вернулся домой вчера вечером? Меня охватывает страх и отвращение к себе: глаза с трудом открываются, во рту пересохло.
Вчера я так перепугалась, обнаружив, что за моей входной дверью кто-то был, что нарушила данное себе обещание не пить в течение недели, открыла бутылку вина и всю ее осушила. Хотелось отключиться от страха, от одиночества, от накативших воспоминаний. Потом, видимо, я доползла до спальни и рухнула в кровать.
Кое-как встаю и иду посмотреть, вдруг Рори спит на диване. Но и там его не нахожу. Проверив телефон, понимаю, что звонка от него тоже не было. Что могло случиться?
Включаю чайник и тут же начинаю набирать номер Рори. Наконец в трубке раздается хриплое «алло».
– Рори, где ты? Ты в порядке?
Раздается шорох, как будто он встает с кровати.
– Да. Извини. Йен предложил мне остаться на ночь, чтобы мы могли немного выпить.
Чувствую одновременно облегчение и тревогу. Мы вместе уже почти три года, и Рори всегда предупреждал меня, если где-то задерживался или оставался.
– Почему ты не позвонил мне?
В трубке раздается глубокий вздох.
– Я думал, ты опять будешь занята. Вот и решил… Ты так часто бываешь в Тилби… – Он не говорит «с Марго», но я умею читать между строк. – Извини, я должен был позвонить. Просто разозлился и решил тебя наказать.
При этих словах не могу сдержать улыбку: вот такой он, мой Рори, – всегда говорит правду. Не то что я.
– Боюсь, это нас ни к чему не приведет, правда? – В его голосе звучит сожаление. – Всю эту неделю я преподаю в Хэнхэме, но вернусь домой к шести. Давай сегодня нормально поговорим, ладно?
Рори всегда найдет правильное решение: не уснет, пока мы не помиримся, не будет сидеть и обижаться, лелея и пестуя свою обиду. Мы с ним совсем не похожи, и за это я его люблю.