– Марго, это я. Джессика Фокс. Подруга Хизер.
И у Марго внутри все опускается. Джессика. Та самая Джессика… Тут же она вспоминает, как ее дочь рыдала после предательства Джессики. А Марго обнимала Хизер, давая возможность выплакаться и принять случившееся. И это на фоне горя по поводу потери Флоры… Как все это было тяжело и страшно! Такое простить нельзя.
– Так ты стала журналисткой? – спрашивает Марго, стараясь вложить в вопрос все свое презрение. «Вполне предсказуемо», – думает она, разглядывая стоящую перед ней женщину. Джессике было четырнадцать, когда она видела ее в последний раз возле часовой башни: вместе со своими новыми дружками та выпивала и вообще вела себя как маленькая шлюшка. Марго тогда так разозлилась, что позвонила Джессике домой и отчитала ее за то, как она обошлась с Хизер. Сейчас, при воспоминании об этом, Марго стыдно: Джессика была всего лишь подростком…
– Да, журналистка… но это не главное.
Марго закатывает глаза: «Конечно. Так я и поверила!»
Джессика, очевидно, догадывается, о чем та думает, поэтому добавляет:
– Я также хотела попросить прощения. За то… – Она опускает голову, и на краткий миг Марго кажется, что на глазах у Джессики слезы. Конечно, нет, она ошибается, ведь у Джессики Фокс нет сердца. – …За то, как я тогда обошлась с Хизер.
– За то, что бросила ее, – договаривает Марго. В конце концов, нужно называть вещи своими именами. – После того, как она потеряла отца. И сестру.
Джессика кивает, на ее лице появляется выражение доверчивой робости. В этот момент она становится похожей на Хизер.
– Да, знаю, я плохо с ней обошлась. Я была девчонкой, глупой и эгоистичной. Я не думала о чувствах Хизер. Я просто… – тихонько произносит Джессика.
Марго прекрасно понимает, что тогда произошло: она просто хотела убежать от Хизер и преследующих ее неудач.
– Почему сейчас ты приехала? – требует ответа Марго. – Потому что Хизер в больнице и ее обвиняют в убийстве двух человек? Вкусная история, не правда ли?
Джессике явно неловко.
– Меня не было все это время. Я вернулась только год назад.
– А тебе не приходило в голову приехать к нам раньше? Чтобы извиниться.
Джессика хочет найти оправдание. Наконец она выдавливает:
– Прошло столько лет…
Марго внезапно начинает тошнить от этого разговора. Она не хочет больше видеть карие глаза Джессики – такие открытые и честные, не хочет ничего чувствовать к стоящей перед ней девушке.
Марго резко выпрямляется, при этом физически чувствуя, как каменеет сердце.
– Мне больше нечего тебе сказать. – И, прежде чем Джессика успевает произнести хотя бы слово, захлопывает дверь. А потом замирает, стараясь успокоиться. Перевести дыхание никак не получается.
– Марго! – слышит она через дверь голос Джессики. – Журналисты будут преследовать тебя до тех пор, пока ты не расскажешь свою версию событий. Не лучше ли поговорить со мной? С той, кого ты знаешь? Если ты дашь мне эксклюзив, они уйдут. Марго, пожалуйста, просто подумай об этом.
Джессика просовывает что-то в почтовый ящик. Марго считает до десяти, прежде чем повернуться и взять в руки визитную карточку, потом в сердцах рвет ее и бросает в мусорную корзину.
Она наблюдает из окна гостиной, как отъезжает автомобильчик Джессики, и поднимается на второй этаж, чтобы переодеться перед поездкой в больницу. Выходит из дома и быстрым шагом идет к своему «Лендроверу», ожидая, что из ближайших кустов выскочат и набросятся на нее журналисты с микрофонами и камерами. Однако вокруг ни души.
В кемпинге в данный момент практически никого, за исключением их давнего арендатора – Колина. Он необщителен и угрюм, зато платит вовремя. Какой-никакой, а доход. Как, кстати, хорошо, что сейчас не сезон… Обычно кемпингом управляет Адам, но ему не до того. Бедняга сходит с ума от беспокойства. Как, впрочем, и она. Что ждет Хизер, когда та наконец придет в себя?
Марго не позволяет себе думать о плохом. Хизер – сильная, она справится.
Чтобы доехать до больницы в Бристоле в это время суток, у нее уходит чуть больше получаса. Марго старается по возможности не ездить в часы пик, ведь отделение интенсивной терапии работает с десяти утра до восьми вечера.
Она паркуется и проходит в приемный покой больницы. Всего четыре дня прошло с момента поступления сюда Хизер, а Марго уже чувствует себя старожилом этого здания, напоминающего терминал аэропорта – с его многочисленными магазинами и кафе, с воздухом, пропитанным запахами кофе, химикатов и овощного супа. Впервые она приехала сюда в пятницу – сразу же после звонка из полиции. Шла и думала, сможет ли когда-нибудь сориентироваться в этом лабиринте коридоров. А потом испытала шок: ее разум кричал, что этого не может быть, что ее дочь не могла совершить такое ужасное преступление: «Почему? Почему она это сделала? Ведь у нее было все, ради чего стоило жить: прекрасный дом, любящий муж и чудесный малыш… Нет, это какая-то ошибка!»