Марго протягивает мне один из стаканчиков, второй отдает Хизер.
– Я принесла тебе травяной чай, – говорит она дочери с ласковой улыбкой.
Слава богу, что для меня не взяла такую же травяную бурду. Сейчас мне нужно получить заряд кофеина… и сигарету.
Я предлагаю Марго присесть, но она отмахивается.
– Садись сама. Мне нужно позвонить, так что пойду в холл. А вы наверстывайте упущенное!
Через стекло наблюдаю, как она выходит из палаты, останавливается поговорить с дежурным полицейским, и решаю воспользоваться выпавшим мне шансом. Делаю вид, что впервые замечаю кольцо Хизер. Она держит чашку левой рукой, правая лежит на коленях.
– Это твое фамильное кольцо? – Спрашиваю, а сама беру ее правую руку, делая вид, что любуюсь. – Ты всегда носила его, когда мы были детьми. У Флоры тоже было такое, правда?
Надеюсь, что Хизер не заметит фальши в моем голосе.
– Да, они одинаковые, и мы никогда их не снимали.
– А оно было на Флоре в тот день, когда она исчезла?
Хизер убирает руку и пристально смотрит на меня. Я с трудом выдерживаю ее взгляд. В конце концов она произносит:
– Я так думала, но потом нашла его в ее комнате. – Поднимает правую руку и шевелит мизинцем. – Теперь сама его ношу.
Напрягаюсь из последних сил, но никак не могу вспомнить, было ли кольцо на пальце Флоры, когда мы виделись тем утром. Может быть, Хизер говорит правду и никакая она не убийца. Марго ведь первая заметила бы кольцо Флоры на руке Хизер…
Пробую зайти с другой стороны.
– Все случившееся тогда с Флорой, а теперь с тобой так печально… – начинаю я и опять собираюсь взять Хизер за руку. – Знаешь, если тебе когда-нибудь захочется рассказать свою версию этой истории…
Она отдергивает руку:
– Я думала, ты пришла, потому что мы подруги.
– Так и есть. Только позволь кое-что тебе объяснить. Хизер, ты сейчас главный объект новостей. Все строят догадки, придумывают версии… Нужно рассказать людям, что ты за человек.
Она внимательно меня слушает.
– Люди должны узнать тебя настоящую, достойную понимания и любви. Давай покажем, какая ты жена и мама…
– И убийца, – с горечью добавляет Хизер.
О чем она думает сейчас? Об отце? Она ведь мне ничего про тот случай не рассказывала и не знает, что я в курсе.
– Все уверены, что это я убила Уилсонов.
– Не зацикливайся. Позволь мне показать другим, какая ты нежная, добрая…
– Мы не виделись почти двадцать лет, – спокойно парирует она. – Откуда ты знаешь, что я добрая?
– Добрая, потому что раньше всегда была готова помочь. И, по словам твоей матери, ты ничуть не изменилась.
Хизер молчит, и я начинаю чувствовать знакомое волнение. Она колеблется: еще чуть-чуть, и согласится на мое предложение. И тогда я буду единственным журналистом в Великобритании, который услышит историю Хизер из первых уст.
– Ты все прочитаешь и проверишь, прежде чем материал будет опубликован. Покажи людям, что ты обычная жена и мать. Пусть начнут сомневаться… Но, – я наклоняюсь к Хизер, словно хочу поделиться с ней секретом, – нужно поторопиться, потому что, как только тебе предъявят обвинение, начнется судебное расследование и нельзя будет ничего напечатать без согласования с полицией.
– Полагаю, они придут на допрос завтра. Врачи сказали, что если я буду хорошо себя чувствовать…
– Сможешь немного потянуть время? Хотя бы до пятницы? Пожаловаться на самочувствие?
– Это ведь еще два дня.
– Если мы успеем напечатать интервью, то добьемся сочувствия общественности. Это может переломить ситуацию, особенно если дело дойдет до суда.
По лицу Хизер пробегает какое-то выражение, которое я пока не могу определить. Страх?
– Ну же, решайся!
Она смотрит в сторону двери, как будто опасаясь, что в любую секунду в палату ворвется полиция.
– Я могу сказать, что голова еще болит… – Хизер прикладывает руку к повязке. – Она и правда болит. Возможно, из-за стресса.
Чувство вины накатывает на меня, как прилив.
– Ох, прости меня! Тормошу в таком состоянии…
– Я знаю, что ты хочешь мне помочь… Я согласна, давай это сделаем. – Хизер с решительным видом садится в кровати и вдруг начинает смеяться. Через секунду я присоединяюсь к ней. Как когда-то давно, когда нам было по четырнадцать и мы планировали какую-нибудь каверзу. – Только не говори маме. Она попытается меня отговорить.
Мне неловко от того, что мы договариваемся за спиной у Марго, но мне очень нужна эта история.
Входит медсестра и выпроваживает меня, говоря, что часы посещения закончились и Хизер нуждается в отдыхе. Только тут я замечаю, насколько бледной и утомленной выглядит моя подруга. Мы прощаемся, и я выбегаю из палаты.