И однажды она решила всё-таки выйти на улицу...
Он выскочил в тот самый момент, когда она открыла ворота. И с облегчением вздохнул, когда понял, что там никого нет. Тишина и пустота. Ника в последнее время была тихой, иногда за день вообще не произносила ни звука, только куталась в ткань и тоскливо смотрела в окно. Казалось, что это окно по каплям высасывало из неё жизнь. А ещё она начала судорожно кашлять. Крови не было, но всё равно, слыша этот кашель и чувствуя хриплое дыхание, он чувствовал безмерное чувство вины: не смог, не удержал, не сберёг. А ведь мог вовремя заметить, что не всё так гладко и спокойной, что она замёрзла, что села на холодное, что отдала ему свой ужин. Может, тогда он бы смог заметить и остановить болезнь, которая сейчас медленно выедала её изнутри. А она - если бы она обратилась, что бы он делал? Выгнал бы, опасаясь за свою жизнь или держал бы рядом, тратя еду, и тешась надеждами о возможности излечения? Её, которая столько всего сделала ради человека, который ничем не может ей помочь, даже с теми полными записей тетрадями. Если подумать, то именно она всё это время поддерживала порядок и старалась по максимуму защитить его от тяжёлого и угнетающего труда.
Теперь же она замерла перед открытыми воротами, будто высматривая там кого-то. Лицо её ничего не выражало.
-Ника, что ты делаешь? - воскликнул мальчик, кидаясь к ней, но не успел.
Девушка сделала стремительный шаг вперёд, рывком освободилась от целого кома ткани, в который была закутана, и начала освобождать карманы. Щёлкали застёжки, гематит, тускло светясь, падал на землю. А потом падать стало нечему. Она обернулась и улыбка появилась на лицо, стремительно заливающемся румянцем.
-Мне хорошо. Теперь мне хорошо.
-Что? О чём ты говоришь? Там же холодно! Оденься!
Но она его уже не слушала. Она подняла руку вверх, показывая пальцем в небо, и удивительно чётко произнесла:
-Спасение там.
И вышла за ворота...
Глава 2.
Бубну первые два дня пришлось несладко. Долгое время он не мог понять, что произошло, а, когда смог, не смирился, выскочил на улицу и бегал по полю, выискивая её лицо среди заражённых. Но ничего не нашёл. А потом пришло осознание одиночества. Нахлынуло внезапно. Он открыл утром глаза и никому не пожелал доброго утра. Ни с кем не разделил завтрак.
Работать он не смог. Сел перед её окном и долго смотрел вдаль, надеясь, что это была просто шутка и вот сейчас она появится, со своими рассказами и смешинками в глазах. Тишина была его наказанием. Она давила на виски и мальчик начал разговаривать сам с собой. В первый раз он понял многочисленных сумасшедших, которые только и делали, что бормотали себе под нос.
-Как она смогла жить в этой тишине? И зачем? Неужели... - замер он, внезапно прозрев, - Неужели я сам вынудил её так жить? Да, точно! Я постоянно уходил, а она не могла начать разговаривать при мне, потому что я всё время заставлял её спать. Значит, она заболела из-за меня?
На осознание этого факта у него ушла целая неделя. Решение нашлось быстро. Петлю он смог сделать с третьего раза, а на закрепление конца на крюке люстры ушло больше часа. Но это того стоило.
-Я всё равно остался один, - убеждал он тебя, становясь на табуретку перед верёвкой, - Шансы выжить минимальны. Никто не придёт меня спасать. Потому что я никому не нужен. Теперь. Что там полагается говорить в подобных случаях? - он рассмеялся, - Мама, папа, спасибо, что подарили мне жизнь. Мне жаль, что она должна так рано и нелепо оборваться. Прошу никого в этом не винить. Это решение я принял не под давлением обстоятельств, оно тщательно обдумано и взвешено. Всё.
Бубен сделал шаг, но табурет, вместо того, что выскользнуть, перевернулся и подставил ножку. Сам не понимая, зачем, он пытался до тянуться до единственного спасения, вцепившись руками в верёвку и задыхаясь. Спасаясь, он несколько раз дёрнулся на верёвке и люстра, одинокий белый плафон под самым потолком, не выдержал подобного издевательства. Его ударило по затылку с такой силой, что весь мир померк, а перед глазами заплясали звёзды ...
Он увидел город, покрытый снегом, с бесконечным рядом одинаковых домов. Людей, спешащих по своим делам, меланхолично настроенных менеджером, мамочек с детьми, упирающимися и кричащими, что не хотят в детских садик. Школьников с рюкзаками, проходящих мимо офисных служащих и стоящих в окнах с чашками кофе в руках только проснувшихся отпускников. Этот мир, находящийся настолько далеко, насколько это возможно, заставил его понять, что он - ничтожество, которое не имеет права жить. Он спрятался, заперся за железными стенами в ожидании смерти, вместо того, чтобы жить полной жизнью, превозмогая всё, радоваться каждому дню и мечтать. Он предал всю свою жизнь.