— Так, на лапах стоит, значит хребет в порядке, задние лапы тоже…
Я продолжала протирать щену лапы мокрым полотенцем. Когда я дошла до передней, тот взвизгнул и поджал её. Крис снова поднял голову.
— Проверь, есть ли у него перелом.
Я растерялась.
— Как? Я не умею.
— Просто пощупай, в порядке ли у него лапа. — начал раздражаться рыжий.
— Почему бы тебе самому этого не сделать?
— Да не могу я! — рыкнул он, да так, что мы с щенком на пару подскочили. — Меня собаки не любят, я уже говорил. — продолжил он, уже спокойнее. — Смотри.
Он протянул к щенку руку. Тот шарахнулся от неё, как от огня и тихонько зарычал.
— Почему он злится? — удивилась я.
— Он не злится. — вздохнул Крис. — Он напуган. И так всегда. Это наследственное, у дяди так же. А теперь пощупай ему лапу
Я потрогала лапу, но ничего особенного не заметила, о чем и сообщила рыжему.
— Что же, — сказал он. — Будем надеяться, что не перелом.
— Постой, — вдруг вспомнила я. — Но ты же вынес его из книжного на руках.
— Тогда его больше пугала та парочка, чем я. — фыркнул Кристиан. — Ты не отвлекайся, не отвлекайся. Ему ещё рваное ухо надо обработать, да и порез на боку. Главное, чтоб не загноился. А теперь залей ему это в рот.
— Это ещё зачем? — я покосилась на странную жидкость в склянке.
— Для поддержания иммунитета.
— Ты что, начинающий студент-медик?
— Да не медик я. Дядя у меня больницы не признает, так что, если что случается, то самим приходится лечиться.
Тут я поняла, что до сих пор не знаю возраст Криса. Может, он в школе учится, а может, в институте. Кто знает, может ему уже за двадцать?
Я вспомнила того типа из магазина. Крис сказал, что они бывшие друзья. Если они и вправду дружили, то, наиболее вероятно, что они ровесники. То есть рыжему уже больше двадцати? Я посмотрела на парня. На двадцать тот не выглядел. Чёлка спадала на лоб и немного закрывала угольно-чёрные блестящие глаза. На щеках только-только начала пробиваться щетина. Если приглядеться, то на носу можно было заметить несколько веснушек.
Крис заметил, что я его разглядываю и нехотя оторвался от своих склянок:
— Чего?
— Да ничего, — хмыкнула я, заливая щенку в рот жидкость из склянки. Тот особо не сопротивлялся. Украдкой я продолжала косится на рыжего, и вскоре любопытство взяло своё.
— Крис, а сколько тебе лет?
— А ты сколько дашь? — лениво поинтересовался парень, смачивая ватку перекисью и передавая мне. — Обработай ему ухо.
— Э-э-э… Двадцать?
— Мимо.
— Двадцать два?
— Двадцать восемь.
— Сколько?! — воскликнула я, чуть не выронив ватку. Крис довольно ухмылялся. Снова издевается, что ли? Эх, издевается.
— А если честно?
— А если честно, то семнадцать. Теперь бок ему перебинтуй.
Я облегченно выдохнула. Тот факт, что я уже несколько дней провожу всё свободное время с человеком, который на добрых тринадцать лет старше, меня несколько смутил.
— Ну вот и всё, — сказал рыжий, когда я закончила бинтовать щенка. — Завтра повязку проверим.
Он захлопнул аптечку. Щенок потряс головой и потянулся. Я спустила его на пол. Крис подошёл к шкафу и вынув какую-то пластинку, повертел её в руках.
— Как назовёшь?
Я пожала плечами.
— А ты бы как назвал?
Оглянувшись, парень окинул пса оценивающим взглядом, после чего заключил:
— Марти.
— Почему Марти?
— Он сам чёрный, а бинт белый. Зебру из Мадагаскара напоминает.
— А ещё так звали собаку Морганы Фрей, — сказала я. — Хозяйки дневника.
— Об этом я как-то забыл. Что насчёт дневника… Я почти его перевёл. И все-таки, как же ты его назовёшь?
Парень наконец определился с пластинкой и, пройдя к виниловому проигрывателю, поставил композицию. Полилась музыка. Крис зашвырнул коробку от пластинки на кровать. Я подобрала её и уселась туда же.
— Devil in the tower, — зачитала я.
— Dark Moor, — добавил Кристиан, прислоняясь стене. — Девил. Демон. А неплохое имя для собаки, что скажешь?
— Демон? И вправду, неплохо, — я взглянула на щенка. — Что скажешь?
Пёс поднял голову и перевёл взгляд с меня на Криса, а затем обратно.
— Ну вот и отлично, — обрадовалась я. — Значит, ты теперь Демон.
Щенок устало зевнул и, закрыв глаза, положил голову на лапы. Мы с Крисом ещё несколько минут дружно пялились на уснувшего пса, после чего я, наконец, заметила:
— Значит, музыкой увлекаешься?
— Значит, увлекаюсь, — в тон мне ответил Крис. Он казался серьёзным, но уголки его губ поднялись вверх.
— И на гитаре играешь?
— Как ты догадалась? — в его голосе послышались заметные язвительные нотки сарказма.
— А петь умеешь? — продолжала допытываться я.
— Смотря что ты имеешь ввиду.
— Тогда сыграй что-нибудь.
— Что?
— На твой вкус.
Парень наконец отлип от стены и, подхватив с пола гитару, подсоединил её к какому-то непонятному приспособлению и уселся на кровать рядом со мной. Провёл рукой по струнам, подкрутил что-то, снова провёл и, наконец, остался доволен.
— Falling inside the black, — объявил он название композиции. — Конечно, гитару пора сменить давно, но мне жаль от неё избавляться. На ней ещё отец играл.
Крис стал перебирать пальцами струны. Мелодия сначала была медленной и спокойной, но вскоре стала убыстряться.
— Tonight I'm so cold, — запел Кристиан. Голос у него был низкий и хрипловатый. Я заметила, что глаза у него закрыты. Кажется, ему совсем не приходилось смотреть на струны, чтобы играть. Он был абсолютно спокоен, лишь голова чуть дергалась в такт песне.
— Don't leave me, here so cold, — продолжал петь парень. — Never want to be be so cold.
Его голос вдруг резко понизился, почти до шёпота, а потом Крис взял более высокую ноту. Я вдруг заметила, что задержала дыхание, и теперь мне не хватает воздуха. Так всегда бывает, когда кто-то поёт или рассказывает стих- боишься пошевелиться, чтобы не сбить его.
— I wasted so much time, don't leave me alone… Don't leave me alone…
Крис резко открыл глаза. Я бы сказала, что он смотрел на меня, но это было не так. Скорее, он смотрел сквозь меня. Для него не существовало ничего, кроме песни и инструмента. Я заметила, что сейчас его радужка была цвета тёмного расплавленного шоколада, а не чёрная, как обычно- можно было легко различить зрачок.
— I'm falling in the black…
Slipping through the cracksFalling to the depths can I ever go back…
Dreaming of the way it used to be
Can you hear me…
Но вдруг рыжий перестал играть и прислушался. Моргнул. Цвет радужки вновь стал чёрным.
— Что случилось? — испуганно спросила я.
— Дядя вернулся, — прошипел Крис и подкосился на спящего щенка.
— С чего ты взял?
— Услышал. Нужно пойти вниз, встретить его.
Рыжий поставил гитару и направился к лестнице.
— Иди за мной, — приказал он.
Я устало вздохнула и поплелась за ним. Ну что ещё мне было сказать? Я в его доме. Странная волнующая атмосфера вмиг исчезла, а у Криса вновь поменялось настроение. И не в лучшую сторону.
Мы спустились по лестнице и прошли в гостиную. Дверь, ведущая из гостиной в гараж распахнулась и, одновременно с нами, в комнату зашёл мужчина. Надо же, Крис не ошибся-его дядя действительно приехал. Только вот я не совсем понимала, как он с чердака смог услышать подъезжающую к дому машину. Впрочем, он вообще редко ошибался, несмотря на то, какими бредовыми были иногда его идеи.
Дядя Криса, сам по себе, очень и очень напоминал самого Криса — широкоплечий, высокий и коренастый, все с тем же странным, пронизывающимся взглядом угольно-чёрных глаз.
Интересно, у него тоже цвет радужки по настроению меняется?
Только вот волосы у мужчины были совсем не рыжие, а темно-каштановые. Человек поднял голову и, оглядев нас с Крисом, усмехнулся- точно так же, как это делал рыжий.
— Подружку, значит, привёл? — проговорил он, взглянув на меня сверху-вниз. — Симпатичная.