— А я думал, что ты меня разукрасишь какой-нибудь шпаклёвкой и парик наденешь, — вновь принялся язвить Крис.
— Зачем? Я хочу показать тебе тебя самого, а не придуманный мною образ. Впрочем, если уж тебе так хочется, можем попробовать в другой раз.
— Ну уж нет, спасибо, — фыркнул парень, попытавшись пригладить волосы.
— Перестань, раньше лучше было, — заметила я. — Не трогай ничего.
Я подошла к Крису и принялась поправлять ему волосы. Образ образом, а на фотографии всё должно быть идеально.
По какой-то причине рыжий заметно занервничал. Он вздрогнул, когда я взлохматила ему волосы и странно на меня взглянул, стоило мне машинально поправить воротник его куртки.
— Да что с тобой? — тыкнула я его в плечо. — Ты какой-то нервный.
Ещё больше меня удивило то, что Крис покраснел, отвернулся и пробормотал что-то невнятное. Неужели он смутился? И почему? Он себя неловко чувствует из-за фотосессии? Или, как и я, вспоминает рождественский вечер? Возможно, мне не стоило так близко подходить…
— Мне так неудобно, — неожиданно возмутился парень и снова пригладил волосы. Привести их в нормальное состояние у него не получилось, и они, как обычно, вернулись в прежнее положение. Я ухмыльнулась — настолько наигранны были эмоции парня. Правильно, Крис, лучшая защита — это нападение. И почему я раньше не додумалась возмущаться, когда попадаю в идиотские ситуации? Надо бы как-нибудь попробовать.
— Не придуривайся, — посоветовала я и дала парню легкий подзатыльник. Тому это не очень понравилось, и поэтому он сначала решил стукнуть меня в ответ, но вдруг вспомнил сразу о нескольких вещах. Первое — на шее у меня болталась дорогущая камера, второе — он был полностью в себе, и третье — девушек бить не следует. Правда, как мне кажется, больше всего всё-таки сыграл первый пункт.
В итоге на лице Криса отразилось такое разочарование, что я вновь не удержалась и, отойдя на шаг, быстро щелкнула его вблизи. Кадр получился удачным, а длинный шрам, тянущийся от брови до уха, совсем не портил мальчишку. Интересно, это я такой хороший фотограф или всё-таки Крис — красавчик?
Потом мне пришлось убеждать Криса, что осталось совсем недолго — не больше десяти минут, а потом мы обязательно закончим, и я покажу ему фотографии. Я снова безбожно врала — даже круглому дураку было ясно, что ни за какие десять минут мы не управимся, фотографии нужно перекинуть на компьютер, обработать… Впрочем, Крис, кажется, ничего не понял. Да уж, что взять с человека, далёкого от фотографии.
Так что мы просто продолжили беседу и в те моменты, когда Крис забывал про камеру, я его фотографировала. Тогда он начинал психовать, и я снова его фотографировала. Через некоторое время он вновь забывал, что у меня в руках фотоаппарат… В общем, всё начиналось по новой.
Мне нравилась эта ситуация. Я следила за круговоротом эмоций, погружалась, выныривала и запечатлевала их на плёнку. Смех и злость, радость и раздражение, разочарование и восхищение — все они шли вразнобой, вперемешку, что было ещё более невероятным. Каждый раз, когда я брала камеру, я чувствовала себя волшебницей. И сейчас только в очередной раз подтверждала это. Может, фотография — все-таки моё?
Но я не переставала думать о Крисе. Ни сейчас, ни вообще. Я не могла ни на секунду выбросить его из головы. Даже когда он уходил, то у меня создавалось ощущение его присутствия рядом — а что бы он сделал, что бы он сказал?
Я не понимала его. Да, у меня был опыт общения с парнями — и в качестве друзей, и в романтических отношениях. Но Крис не походил ни на кого из них — я не могла понять, как он думает, не знала, чего он хочет и просто не представляла, что он выкинет в следующий момент. Я совершенно запуталась во всём этом, и стремительно продолжала увязать, словно в какой-то трясине.
Я не представляла, что мне делать дальше, а рядом не было никого, кто мог бы помочь мне советом. Что с Крисом, как мне вести себя дальше? Общаться с ним как с другом и продолжать делать вид, что ничего и не было? Но как, если тот танец и несостоявшийся поцелуй никак не выходят у меня из головы? А может, он просто намекнул и наблюдает, как я буду действовать дальше? Что же мне делать? А вдруг будет легче просто спросить у него напрямую?
Мне нравился Крис, каким бы не был печальным этот факт. Действительно нравился, и это странное чувство не было похоже на ту незначительную воздушную влюбленность, которую я испытывала раньше. И мне это не нравилось. Я не могла ничего контролировать — всё складывалось само и, как мне казалось, далеко не в лучшую сторону.
На минуту я представила, что у меня с Кристианом что-то получится. Допустим, мы начнём встречаться, и что дальше? Дальше я буду вечно бояться сказать что-нибудь не то, разозлить его, вывести из себя. Всё время буду в напряжении, всё время буду держать рот на замке, чтобы он, не дай бог, не решил меня прикончить за необдуманную, случайно вырвавшуюся фразу.
Разве это нормально? Разве это хорошо? Разве это можно назвать правильным и разумным поступком? Можно? Нет.
Скорее уж, вся моя гордость, всё моё самообладание, а так же то, что я называла интеллектом, катилось по направлению к глубокой пропасти. И этой пропастью был Кристиан.
* * *
Рыжий изнывал от скуки. Сначала он выжидательно буравил меня взглядом, потом, видимо, решил подремать и развалился в мягком кресле. В такой позе он выдержал примерно полторы минуты, после чего не выдержал и поинтересовался, сколько ещё осталось.
Я обрабатывала фотографии на ноутбуке. Вернее, я обрабатывала одну фотографию, решив скопировать те же фильтры на остальные. Всё равно все фото сняты в одной локации.
Поскольку в моём доме и вокруг него техника не работала, мы пришли в кофейню Джека. Почему-то, местные вообще не держали кофейню за кафе — чаще они приходили сюда просто поболтать, встретиться с друзьями или провести приятный вечер с чашкой вкусного кофе. Хотя, чем ещё заняться жителям такого маленького городка?
Хотя, место, кстати, было вполне удобным. Можно было взять что-нибудь перекусить и провести здесь столько времени, сколько угодно. Никто никого не выгонял, не шугал и не ругался. Самому же Джеку вообще было параллельно, что происходит в его заведении. Он лишь недовольно рявкал на посетителей, подходивших к прилавку за заказом и старался скрыться в своей подсобке.
К тому времени, как я закончила обрабатывать фото, Крис уже нашёл себе интересное занятие. Он кидался зубочистками в парня, сидевшего за соседним столиком. Когда тот недовольно поворачивался, Крис начинал счастливо улыбаться и радостно махал ему рукой. Парня это злило ещё больше, а вот рыжий приходил в настоящий восторг. В итоге несчастный парень снова отворачивался, по-видимому решая игнорировать Криса, а тот вновь начинал бросаться в него зубочистками.
— Отстань от человека, — попросила парня я, оторвавшись от экрана ноутбука.
— Это мой одноклассник, — пояснил Кристиан. — Он мне никогда не нравился.
Я ещё раз попросила Криса не трогать того парня. Тот возражал, но я всё-таки добилась успеха. Если это можно было так назвать — парня рыжий оставил в покое, но теперь стал кидаться зубочистками в меня. На мой возмущенный взгляд он лишь пожал плечами и пояснил:
— Ну, его же я больше не трогаю.
Тогда я тоже попробовала кинуть в Криса зубочисткой, но тот счёл это объявлением войны и принялся закидывать меня ими втрое интенсивнее. И как с этим человеком вообще можно адекватно разговаривать?
— Ладно, ты выиграл, — сдалась я, после того, как в меня прилетело ещё десятка два зубочисток. Кристиан победно заорал и метнул ещё парочку в одноклассника. Тот наконец не выдержал и, схватив сумку, кинулся к выходу, не забыв при этом сказать Крису парочку не очень приличных выражений.
Кристиан с победоносной улыбкой повернулся ко мне и, с видом дипломата, знающего своё дело, мягко уточнил:
— Ну что, ты закончила? Или мне в тебя кинуть ещё несколько деревяшек?