Из рассказов Криса с Вольтом в их прошлый визит, я поняла, что оба парня учились в тринадцатом классе, то есть на два класса выше, чем я. Мне же предстояло находиться в сием образовательном заведении целых два с половиной года. Однако, два года — не три, что уже немало радовало.
Вообще, по возрасту, Крис должен был учиться в двенадцатом, но, из-за небольших отличий с британской программой, так же, как и я перескочил через класс.
В самой школе я всё-таки немного разочаровалась — я уже заранее нарисовала себе картину, что смогу выбирать и учить только нужные для поступления предметы, как в американских фильмах. Но потом мне объяснили, что выбирать можно только со следующего года, а сейчас — стандартная образовательная программа, уж извиняйте — и исключений никаких быть не может.
Поэтому сейчас я сидела на уроке истории Скандинавии — уже втором подряд. И, честно говоря, не представляла, о чём идёт речь — урок вёлся на норвежском. На первом уроке я чувствовала себя настоящей идиоткой — учитель говорил на норвежском, ученики отвечали также на норвежском, и даже учебник был написан на основном языке страны. Стоит ли говорить, что это жутко выводило меня из себя, поскольку в норвежском я не понимала ни слова? Хорошо хоть, что все остальные предметы проводились на английском.
Вообще, норвежцы прекрасно знали и норвежский, и английский, да к тому же были очень толерантны к иностранцам. Даже Вольт и Кристиан, последний из которых вовсе не был джентльменом, всегда при мне общались на английском даже между собой — для того, чтобы я понимала, о чём они говорят.
В общем, к концу первого урока я не поняла ни слова из произнесённого и, дождавшись перемены, переехала на последнюю парту, где удобно устроилась с томиком Виктора Гюго «Человек, который смеётся». На родном, русском, языке. Учитель прекрасно понял, что его урок предназначен не для меня, и потому даже не удосужился сделать замечание. Впрочем, возможно, он даже не заметил моего исчезновения — кажется, ему было уже далеко за семьдесят.
Конец урока наступил быстро, даже слишком быстро — так, что я даже пожалела, что история Скандинавии у нас не стоит третьим уроком. Звонок прозвенел на самом интересном моменте в книге, и в итоге мне пришлось покинуть Гуинплена и Дею, оставив их на "произвол судьбы". Ну да. Реальность ведь гораздо интереснее.
Когда я нехотя выползла в коридор и поплелась к лестничной клетке, то заметила неподалёку знакомую фигуру. Выражение лица у фигуры было ещё более унылым, чем у меня.
Я подошла к Кристиану. Странно, что он один — гитара за плечами есть, а никого из группы рядом не видно. Может, у них репетиция после школы? Или Крис её ради развлечения с собой таскает?
— Что-то ты какой-то поникший, — заметила я.
— А есть причины, чтобы веселиться? — хмуро спросил парень.
— Ну… Пару дней назад ты выглядел относительно нормальным.
— Пару дней назад? Это когда? Когда ты напомнила мне подробности того дня, когда я чуть не зарезал своего друга, и который я всеми силами пытаюсь забыть? Причём напомнила только по той причине, что хотела меня задеть? Или ты имеешь в виду какие-то другие "пару дней"? Поверь мне, тогда я точно не был нормальным. Даже относительно.
— Так ты всё понял, — пробормотала я.
Крис смерил меня недобрым взглядом:
— Разумеется, понял. Когда переосмыслил ситуацию. Я же не идиот. Позволь спросить, как ты вообще до такого додумалась?
На это я ничего не ответила, а лишь стояла, потупив глаза. Крис возвышался надо мной как телеграфный столб и, в перерывах между укоризненными взглядами, высматривал кого-то за моей спиной.
Осознав, что парень говорить больше ничего не собирается, я вздохнула, развернулась и вознамерилась пойти в другую сторону.
— И куда ты собралась? — заинтересованно спросил Кристиан.
— На алгебру.
— У нас сейчас ланч.
— Это у вас ланч, а у меня алгебра.
— Вообще-то, — ехидно проговорил рыжий. — Ланч у всех в одно и тоже время.
Я мельком взглянула в расписание, которое мне выдали ещё утром — и вправду, после истории Скандинавии значилась перемена в час длиной и подпись "Обед".
— Ну и ладно, — фыркнула я.
— И чем ты собралась тут целый час заниматься?
— Устрою себе небольшое свидание с Виктором Гюго в каком-нибудь тихом уголке, — бросила я, не раздумывая.
Крис не на шутку озадачился.
— С каким это Виктором? — недоверчиво поинтересовался он. — Почему я его не знаю?
— Наверное потому, что он умер лет сто пятьдесят назад, а кому-то следовало бы хоть иногда открывать учебник литературы, — я показала Крису обложку книги.
Тот перехватил мою руку за запястье и поднёс её ближе к лицу, рассматривая обложку книги.
— Интересные у вас буковки. Может, мне надо было выбрать русский, а не немецкий в качестве иностранного?
— Ага, обязательно. В следующий раз, когда захочешь что-нибудь рассмотреть, то советую взять вещь, а не мою руку с зажатым в ней предметом. Так, знаешь ли, удобнее, — отозвалась я. — Постой, а это что?
Рукав свитера Кристиана немного задрался, и я заметила выглядывающий из-под него бинт. Сам парень мгновенно выпустил мою руку и снова натянул рукав кофты.
— Крис, опять? Ты же обещал… Это что, из-за меня? Из-за того, что я сказала? — я пришла в самый настоящий ужас. — Я даже подумать не могла, что я могу тебя так…
Враньё. Это было чистое враньё. Я знала, куда бью, твердо знала об этой больной точке. Я знала. И намеренно сделала Крису больнее — потому, что он первый сделал мне больно. Только вот я планировала помочь ему вылезти из этой ямы. Помочь, а не скинуть его в пропасть. Что же я наделала, что получилось в итоге?
— Нет… Нет. И вообще, это не твоё дело, — грубо буркнул Кристиан. — Тебя это не касается. Я сам решу когда.
— Когда… Когда что? — выдохнула я. — Сам решишь, когда ты… Когда… И ты говоришь, что меня это не касается?! Да как ты можешь, ты же мне… — на этом месте я замерла, просто не смогла дальше продолжить предложение. Словно под язык ввели двойную дозу обезболивающего.
— Ты что? — Крис склонил на бок голову, в глазах на миг зажглись знакомые искорки.
— Ты не сможешь! — быстро исправилась я. — Не сможешь! Почему ты так говоришь?
Рыжий мгновенно потерял интерес к происходящему — искорки погасли, взгляд опустел.
— Не смогу, — равнодушно согласился он. — К счастью того Криса, который иногда проглядывает в моей личности. Того Криса, настоящего, тошнит от подобных мыслей.
— Ты что, делишь стадии мании, депрессии и промежуточного состояния на трех разных себя? — изумилась я.
— Надо же, какие мы слова знаем, — фыркнул рыжий. — Мания, промежуточное состояние… Тьфу! Все статьи в интернете о моих болячках прочла? Не бойся, не делю — раздвоение, растроение личности и далее по списку у меня отсутствует. Просто тебе так понятнее. Сложно объяснить человеку, который не испытывал это на себе.
— Крис, ты точно не собираешься делать ничего такого? — спросила я ещё раз на всякий случай.
— Точно. А теперь потопали в столовую. Я тут Вольта выцепить хотел — у него сейчас, кстати, твоя обожаемая литература, но он, скорее всего, опять со своими книжками там завис. Давай, пойдём, моя вторая и третья личности хотят есть, первая ещё не голодная. Да шучу я! — возмутился рыжий, заметив выражение моего лица. — У тебя что, совсем чуства юмора нет?
Я погрозила парню кулаком. Тот невесело усмехнулся. И когда я уже развернулась, пытаясь вспомнить, в какой стороне находится столовая, Кристиан ещё раз меня окликнул.
— Не торопись. Тут сейчас никого нет…
Я огляделась — и вправду, пока мы болтали, весь поток учеников направился на поиски пропитания.
— Ну так вот, — сказал парень. — Когда мы говорили, ты сказала, что я тебе… Ну…
— Да, Крис? — тихо спросила я.