Увидев это, ротный подал команду:
- Закончить выполнение упражнения!
…Шатаясь от усталости и почти не чувствуя ног, промокшие насквозь солдаты стояли на краю рва. У них подгибались колени.
Александр прошелся вдоль строя.
- Завтра – суббота. В увольнение хотят все?
Серые, измученные лица десантников тут же прояснились, а их глаза радостно заблестели. Солдаты дружно гаркнули:
- Так точно!
Старший лейтенант расплылся в хитрой улыбке.
- Одного желания мало. Выход в город надо заслужить.
Он кивнул на ров за своей спиной.
- Вот кто перепрыгнет ров, тот и пойдет.
…Десантники по очереди разбегались и прыгали, отталкиваясь ватными ногами от края рва и пытаясь его перемахнуть. Но все до одного, так и не дотянув до другой стороны, падали в ров. Вздымая в воздух снопы брызг, они шлепались в грязную, мутную воду нелепо и смешно. Но смеяться ни у кого уже не было сил.
…Подчиненные Александра стояли в строю, мокрые с головы до ног. Мечта о субботнем увольнении уже утонула в их печально потухших глазах.
Сухоруков снова хитро улыбнулся.
- Сегодня я добрый. Поэтому каждый из вас получит еще один шанс. В город пойдет тот, кто хоть раз попадет в мишень.
После этих слов у молодых солдат вновь открылось уже неизвестно какое по счету дыхание.
До стрельбища было не больше двух километров. Но, преодолев и это расстояние бегом, солдаты окончательно перестали чувствовать свои ноги.
Шатаясь от усталости и едва удерживая в трясущихся руках автоматы, десантники стреляли из них в положении стоя. Одна за другой гремели очереди.
Старший лейтенант топтался позади солдат, находившихся на огневом рубеже, и морщился всякий раз, когда очередная очередь уходила в «молоко». Ни одна мишень так и упала.
…Александр прошелся вдоль строя. Он остановился и окинул взглядом унылые, отрешенные и совершенно безучастные ко всему лица солдат.
В его глазах мелькнуло что-то, похожее на жалость.
- Ладно, - старший лейтенант снисходительно махнул рукой. - Сегодня я не просто добрый, а очень добрый.
Он весело им подмигнул.
- Сейчас каждый из вас получит последний шанс.
В глазах солдат снова загорелась надежда.
Сухоруков посмотрел на наручные часы и кивнул в сторону.
- До казармы – три километра. Чтобы успеть привести себя в порядок перед построением на обед, снова придется пробежаться, - он помедлил, обдумывая свое решение. – В увольнение пойдут пять человек. Тех, кто первыми доложат о своем прибытии старшему лейтенанту Партину.
Александр махнул рукой.
- Бегом - марш!!!
Солдаты гурьбой сорвались с места и понеслись в сторону военного городка.
- А того, кто прибежит самым первым, обещаю отпустить до утра! – крикнул им вслед Александр…
…Сухоруков зашел в казарму своей роты.
Дневальный у тумбочки, рядовой Шершнев, отдав ему честь, вытянулся в струнку и гаркнул:
- Рота, смирно! Дежурный по роте на выход!
Александр, козырнув в ответ, устало бросил:
- Вольно!
- Вольно! – снова загремел голос дневального.
Сухоруков направился к ротной канцелярии…
…За одним из четырех столов канцелярии сидел замполит роты старший лейтенант Партин - рыжий, сутулый и уже начинающий лысеть, хотя ему, как и Сухорукову, едва исполнилось двадцать шесть. Он сосредоточенно писал что-то в толстой тетради с клеенчатой обложкой.
Когда Александр открыл дверь и переступил порог, Партин перестал писать, поднял голову и отложил ручку в сторону.
- Ну, ты их сегодня и задолбал, - хохотнул замполит. – Притащились в казарму еле живые. А мокрые были, блин… В ров загонял, что ли?
- А как же, - ротный стянул с головы берет и пригладил вспотевшие волосы. – Все по полной программе.
Он махнул рукой.
- Ничего, выживут!
Сухоруков прошел к своему столу, который располагался у окна - напротив стола Партина.
- Ну, что? – Сухоруков присел на краешек стола. - Кто из моих доложился первым?
Партин улыбнулся.
- Кошкин.
Александр одобрительно хмыкнул.
- Завтра отпущу его в увольнение до утра.
Замполит недоуменно вскинул брови.
- Я обещал, - объяснил Александр. – Тому, кто первым прибежит в роту…
- Понятно…
- Все. Сегодня занимался со взводом Топуридзе последний раз, - командир роты облегченно вздохнул и довольно потер руки. - Завтра он, наконец, выходит из отпуска.
Сухоруков подмигнул Партину.
- Интересно, что он нам привезет из солнечной Грузии? Как всегда, хорошего винца?
Замполит облизнулся.
- Вообще-то там и чачу делают неплохую.
Вспомнив о чем-то, он посерьезнел.
- Тебя после обеда вызывает командир дивизии.
Замполит кивнул на телефон, стоящий на краю стола.
- Звонили из штаба.
Партин хитро прищурился.
- Зачем, не знаешь?
Сухоруков недовольно поморщился.
- Думаю, по поводу рапорта.
- А-а-а…, - разочарованно протянул Партин.
Откинувшись на спинку стула, он посмотрел на Сухорукова в упор – почти с нескрываемой иронией.
- Слушай… Неужели ты и правда так туда хочешь?
Александр нахмурил брови.
- А ты?
Партин пожал плечами.
- Я не тороплюсь.
Хитро усмехнувшись, замполит поднял вверх указательный палец.
- Родина сама знает, кого, куда и когда посылать.
Сухоруков покачал головой и насмешливо произнес:
- Ну да. Поэтому тебя она сразу после училища и послала в Германию.
- А что? – на лице Партина не было и тени смущения. – Повезло…
Замполит с сожалением вздохнул.
- Жаль, всего на три года. Больше холостяку не положено, - Партин снова вздохнул. - Успел бы, дурак, жениться – до сих пор бы пил немецкое пиво…
Замполит подпер щеку ладонью и ностальгически зажмурил глаза.
- Эх, Саня… Какое там пиво!
…Командир дивизии генерал-майор Чуйкин – плечистый, широколобый, с седыми, зачесанными назад волосами, - обложившись бумагами, сидел за своим рабочим столом. Левую скулу генерала от уха до самого подбородка пересекал глубокий шрам, оставшийся ему на недобрую память о далекой ближневосточной стране, из которой Чуйкину довелось однажды в срочном порядке эвакуировать персонал советского посольства.
Командир дивизии внимательно читал какой-то документ.
Раздался стук в дверь. Распахнув ее, на пороге кабинета вырос Сухоруков.
Замерев в дверном проеме, он козырнул.
- Разрешите?
Вскинув голову, Чуйкин посмотрел на Александра и ехидно улыбнулся.
- Заходи!
Александр переступил порог, прикрыл за собой дверь и медленно приблизился к столу комдива. Генерал поднялся ему навстречу и крепко пожал Александру руку. Жестом он пригласил Сухорукова сесть. Александр опустился на краешек стула, придвинутого к столу генерала. Генерал тоже сел.
Чуйкин взял со стола лежавший перед ним лист бумаги и со злостью потряс им в воздухе. Он пристально и строго посмотрел на Сухорукова.
- Какой это по счету рапорт? Четвертый?
Не выдержав его сурового взгляда, старший лейтенант опустил голову.
- Так точно.
Чуйкин шумно вздохнул.
- Три я порвал и выбросил. Думал, до тебя дойдет…
Он швырнул рапорт на стол.
- Но вижу, не доходит.
Александр опустил голову еще ниже.
- Поэтому и решил с тобой поговорить, - произнес генерал уже мягче. – Не как командир дивизии, а как друг твоего отца.
Чуйкин медлил, подбирая слова.
- Через пару месяцев у вас в полку, в третьем батальоне, освобождается должность начальника штаба. Я планирую поставить на нее лучшего командира роты – то есть, тебя. И капитана тебе присвоят летом …