Мурашов подошел к Сухорукову вплотную и погрозил ему пальцем.
- Василий, возьми себя в руки. Не хватало нам еще мордобоя, - он воздел глаза к потолку, за которым несколькими этажами выше находился кабинет министра обороны, - в министерстве…
- Ты что? Думаешь, я хотел его ударить? – Василий Егорович ухмыльнулся. - Да я бы руки не стал марать об эту мразь.
Сухоруков грустно покачал головой.
- В глаза ему хотел посмотреть…
***
Татьяна Ивановна зашла в кабинет заведующего отделением. Цариков поднялся ей навстречу и показал на стул у своего стола.
- Присаживайтесь.
Сухорукова махнула рукой.
- Спасибо, я ненадолго. Только хотела спросить, не добавили ли Вы мне в этом месяце плановых операций.
- Ни в коем случае, - Цариков снова показал на стул. - Вы все-таки присядьте.
Сухорукова опустилась на стул.
Цариков с сочувствием посмотрел ей в глаза.
- Татьяна Ивановна, я хочу предложить Вам отпуск. Возьмите, хотя бы пару недель. Не скрою, нам будет без Вас тяжело. Но Вам надо сейчас быть рядом с сыном.
Сухорукова озабоченно сложила руки на груди.
- Дмитрий Вячеславович, у троих моих пациентов послеоперационный период. А одного еще даже не перевели в отделение из реанимации. Может возникнуть любое осложнение… Ну, куда я уеду?
Цариков почесал в затылке.
- Да, Вы правы. Как всегда…
Заведующий заглянул в лежащий перед ним список больных.
- Кстати, снова хотел Вас спросить про…, - Цариков поводил по списку пальцем в поисках нужной фамилии. - Иконникова. Павла Анатольевича.
Заведующий поднял голову.
- Вы по-прежнему считаете, что еще одна операция будет связана для него с очень большим риском?
- По-прежнему, - твердо сказала Сухорукова. - У меня большой опыт. И он подсказывает мне, что делать ее нельзя.
…Павел с перевязанной головой неподвижно лежал на кровати и смотрел по телевизору какой-то мультфильм. Соседняя койка палаты пустовала.
В палату зашла Сухорукова. Павел перевел взгляд на врача и слабо улыбнулся. Татьяна Ивановна присела на краешек его кровати.
- Как самочувствие, Паша?
- Спасибо, - медленно произнес Павел, которому каждое слово давалось с трудом. - Боли почти не чувствую. Только затылок. Немного ломит.
- Когда тебе делали укол?
Павел бросил взгляд на настенные часы.
- Полчаса назад.
Помявшись, он тихо произнес:
- Татьяна Ивановна, можно у Вас спросить… Как Ваш сын? Ира сказала мне, что он капитан ВДВ… Был в Афгане… Сильно обгорел…
Сухорукова тяжело вздохнула.
- Плохо, Паша… Никто пока не знает, выживет он или нет. Ничего обнадеживающего врачи не говорят.
- Все будет хорошо, Татьяна Ивановна, - Павел приподнялся на постели. – Вы мне поверьте… Я знаю… Он выживет! Десантники не сдаются…
Сухорукова тоже улыбнулась, благодарно погладила его по плечу и поднялась.
- После обеда я к тебе еще загляну.
Татьяна Ивановна вышла из палаты.
В коридоре она почти сразу же нос к носу столкнулась с Натальей Николаевной, которая проходила мимо палаты.
Наталья Николаевна остановилась и кивнула на дверь палаты Павла.
- Ну, как он?
- Неплохо.
Сухорукова заметила, что Наталья Николаевна волнуется: она, как школьница, нервно теребила тетрадку, которую держала в руках.
Татьяна Ивановна вопросительно посмотрела на своего интерна.
- Наташенька, что случилось?
Волнуясь еще больше, Наталья Николаевна опустила голову.
- Татьяна Ивановна… Знаете, почему я в интернатуру просилась именно к Вам?
- Почему?
- В мединституте о Вас ходили легенды… Операции, которые Вы делали… Многие из них вошли в учебники. И среди этих операций были такие…Вы шли на риск.
Сухорукова холодно улыбнулась.
- Я всегда шла только на разумный риск, Наташа.
Наталья Николаевна согласно кивнула.
- Да, в случае с Иконниковым риск может быть выше обычного. Но ведь он такой молодой! Вы представляете, что для него означает… Остаться на всю жизнь прикованным к постели?
Она вскинула голову и посмотрела на Татьяну Ивановну почти с мольбой.
- Измените свое решение, - Наталья Николаевна тронула Сухорукову за локоть. - Я уверена: эта операция у Вас получится. И Вы подарите ему полноценную жизнь.
С трудом скрывая раздражение, Татьяна Ивановна произнесла:
- Хорошо. Я ничего не обещаю, но… Я еще раз посмотрю все его снимки и результаты анализов.
На лице Натальи Николаевны расцвела улыбка.
- Спасибо!
- Не за что, - сухо бросила Татьяна Ивановна…
…Когда Сухорукова снова зашла в кабинет заведующего, Цариков удивленно вскинул брови.
- Неужели все-таки надумали в отпуск?
Татьяна Ивановна отрицательно помотала головой, подошла к столу заведующего и усмехнулась.
- Дмитрий Вячеславович, наша Наташа… Просит, чтобы я сделала Иконникову еще одну операцию.
Цариков откинулся на спинку стула и многозначительно хмыкнул – так, что было непонятно, на чьей он стороне.
- Ну, а Вы? – спросил Цариков. - Вы-то сами как считаете? Нужно все-таки делать или нет?
Сухорукова нерешительно пожала плечами.
- Попробовать, конечно, можно, но…, - она упрямо наморщила лоб . - Получится, что меня, врача с тридцатилетним опытом работы, заставила изменить свое мнение… девчонка.
Цариков улыбнулся.
- А вот об этом, Татьяна Ивановна, по-моему, нужно думать меньше всего.
Заведующий отделением поднялся из-за стола и подошел к Сухоруковой.
- Прежде всего, врач должен думать о том, как помочь больному. И если умудренному опыту, - он кивнул на Татьяну Ивановну, - нейрохирургу подсказывает его молодой коллега…
Заведующий взмахнул руками.
- Побольше бы нам, Татьяна Ивановна, таких молодых врачей! Не тех, которые смотрят нам в рот, а таких, как Наташа – ищущих, сомневающихся…
Цариков хитро прищурился и поднял вверх указательный палец.
- …и помогающих нам признавать свои ошибки.
…Сухорукова зашла в ординаторскую.
Наталья Николаевна сидела за своим столом, заполняя чью-то историю болезни.
Татьяна Ивановна подошла к столу Натальи Николаевны. Та вскинула голову и вопросительно посмотрела на Сухорукову.
Татьяна Ивановна улыбнулась.
- Ладно, Наташа. Твоя взяла.
Наталья Николаевна растерянно захлопала глазами.
- Вы о чем?
- Ни о чем, а ком. О Павле.
На лице Натальи Николаевны тоже расцвела улыбка. Все еще не веря в услышанное, она с нескрываемой радостью произнесла:
- Вы не шутите? Вы, правда, согласны сделать ему еще одну операцию?
- Да согласна, согласна! – Татьяна Ивановна положила руку на плечо своего интерна. - Но при одном условии.
- При каком?
- Что ты будешь мне ассистировать.
***
Громко прозвенел звонок, двери аудиторий распахнулись, и в коридор шумной гурьбой вывалили на перерыв между занятиями слушатели Академии генерального штаба: старшие офицеры и несколько молодых генералов.
У порога одной из аудиторий стояли генерал-лейтенант Сухоруков и слушатель его группы – полковник Кравцов.
- Василий Егорович, все пропущенные лекции я обязательно восстановлю, - сказал Кравцов Сухорукову. - Материала, который Вы даете, ни в одном учебнике не найдешь.
Полковник грустно усмехнулся.
- Если, конечно, меня опять не уложат в госпиталь.
Генерал сочувственно вздохнул.
- Да, плохо, когда беспокоят раны. Знаю…, - Василий Егорович улыбнулся. -
Кстати, в Африке мы с Вами служили недалеко друг от друга. Но – через границу.
Кравцов понимающе кивнул.
- Поэтому и не встретились.
Василий Егорович протянул ему руку.
- До свидания.
- До свидания.