Он хлопнул ладонью по столу.
- Тебе не в Афган надо рапорт писать, а в академию! Понятно? Пять лет после училища ты прослужил. И должность позволяет. А когда получишь новую – тем более. Закончишь академию, станешь комбатом – а потом езжай, куда хочешь.
Генерал усмехнулся.
- Или думаешь, ты на эту войну не успеешь?
Он махнул рукой.
- Не волнуйся, там мы застряли надолго. Как бы еще твоим детям не хватило…
Чуйкин снова хлопнул ладонью по столу.
- Ну, теперь дошло?
Александр поднял голову и посмотрел на Чуйкина почти с мольбой.
- Товарищ генерал-майор, подпишите рапорт.
Чуйкин воздел глаза к потолку и возмущенно застонал.
- До чего же упрямый, - он раздраженно всплеснул руками и криво усмехнулся.
Александр тоже растянул губы в улыбке.
- Чего улыбаешься? – бросил Александру Чуйкин и пристально посмотрел Александру в глаза. – Хочешь загубить карьеру?
Александр пожал плечами.
- Ну, почему?
- Да по кочану! – сердито выпалил генерал.
Александр вжал голову в плечи.
- В другой части тебя никто не знает, - терпеливо принялся объяснять ему Чуйкин. - И когда ты пойдешь там на повышение – неизвестно. А уж поступишь ли потом в академию…
Генерал потряс в воздухе указательным пальцем.
- Смотри: потеряешь сейчас свой шанс – другого может не быть.
Александр, почти умоляя комдива, протянул:
- Товарищ генерал, отпустите.
Чуйкин шумно вздохнул и в бессилии развел руками. Он несколько секунд колебался, а потом нехотя выдавил из себя:
- Ладно.
Сухоруков вскинул голову и расправил плечи. Его глаза оживились.
- Через неделю у твоего отца юбилей, - продолжал Чуйкин. – Три дня отпуска я тебе дам. Хватит?
- Хватит!
- Передавать от меня привет и поздравлять не надо – сам буду звонить. И подарок потом вручу лично. Но ты мне от него привезешь…, - генерал задумчиво наморщил лоб.
- Если тульских пряников - так хоть целый мешок! – заулыбался Александр.
- Пряники грызть у меня уже нет зубов, - отмахнулся Чуйкин. - А привезешь ты мне…, - командир дивизии хитро прищурился. – Письмо.
Александр удивленно вскинул брови.
- Какое письмо?
- В котором черным по белому будет написано, что он тебя отпускает. В Афган.
Александр беспокойно заерзал на стуле.
- Зачем, товарищ генерал? Он может и по телефону.
Чуйкин отрицательно помотал головой.
- Э, нет. В телефонную трубку, особенно если ты будешь рядом, он скажет что угодно. А вот прежде чем написать, хорошо подумает.
Комдив усмехнулся.
- Уж я-то его знаю… Короче, привезешь письмо – отпущу. Нет – готовься в академию.
Александр озабоченно потер рукой лоб.
Генерал выдвинул верхний ящик стола, запустил туда руку и достал из него большой, пухлый, запечатанный сургучом конверт. Комдив положил его на стол.
- Доставишь в Москву, в штаб ВДВ. Как фельдъегерь. Машину я тебе дам. А из Москвы на ней же рванешь в Тулу. Ясно?
Александр радостно кивнул.
- Так точно.
- Во вторник у твоих первый прыжок, а в среду поедешь. Понял?
- Спасибо, товарищ генерал.
- А, не за что.
Чуйкин вздохнул и грустно покачал головой…
…От взлетной полосы аэродрома Гайжюнайской воздушно-десантной дивизии оторвался и устремился в небо самолет с солдатами роты Александра, которым предстояло совершить свой первый прыжок с парашютом…
…В салоне самолета на скамейках сидели в напряженном ожидании молодые десантники в шлемофонах с парашютами за спинами. Карабины их парашютов были пристегнуты к потолку. Больше всех волновался рядовой Кошкин, лицо которого было бледнее мела, а руки, лежащие на коленях, тряслись мелкой дрожью.
Недалеко от люка для выброски парашютистов сидел сам Александр. Рядом с ним, прикрыв глаза, дремал инструктор – ровесник Александра старший лейтенант Самойлов.
Раздался натужный вой сирены, и в салоне ярко замигала сигнальная лампочка.
Десантники вздрогнули. Кошкин, стараясь, чтобы этого не заметили остальные, торопливо перекрестился.
Люк для десантирования раскрылся. В салон ворвался ветер.
Командир роты и инструктор поднялись на ноги. Александр окинул взглядом подчиненных и, подбадривая их, улыбнулся.
Махнув рукой, Александр весело крикнул:
- Пошли!
Десантники поднялись со скамеек и повернулись к люку. Один за другим они приближались к нему и выпрыгивали из самолета…
…Наступила очередь Кошкина. У разверзшегося люка, за которым зияла голубая бездна, он побледнел еще больше, замер на месте, а затем попятился назад, наступив на сапоги и едва не сбив с ног рядового Михолапа, который должен был прыгать следом за ним.
За Михолапом нетерпеливо топтались на месте еще несколько человек, которым Кошкин загораживал дорогу.
Ноги Кошкина подогнулись, и он плюхнулся задницей на пол, вцепившись обеими руками в скамейку. Лицо молодого десантника было перекошено от страха.
Владимир подскочил к солдату и, склонившись над ним, крикнул:
- Ну, чего испугался?
Кошкин ничего не ответил, а лишь зажмурил глаза и крепко стиснул зубы, вцепившись в скамейку еще сильнее.
Александр положил ему на плечо свою руку.
- Давай! Ты же прыгал с вышки сто раз!
Кошкин отрицательно помотал головой и, приоткрыв глаза, повернул голову к командиру роты. Заикаясь, он произнес:
- Н-н-не м-м-могу, товарищ капитан…
Кошкин всхлипнул.
- Только вы м-м-меня н-н-не выбрасывайте… Я слышал… М-м-мне рассказывали… Если кто-то боится – то его пинком под з-з-ад…
Солдат поднял на командира роты глаза, полные мольбы.
- Н-н-не выбрасывайте!!!
Александр улыбнулся.
- Да не будет тебя никто выбрасывать! Успокойся! Наслушался сказок…
Александр повернулся к Самойлову.
- Отцепи его карабин, а то он загораживает дорогу остальным!
Старший лейтенант Самойлов, недовольно поморщившись, подошел к Кошкину и отцепил карабин его парашюта от потолка.
Александр хлопнул Кошкина по плечу.
- Вставай, - командир роты кивнул на солдат, столпившихся за спиной Кошкина. - Народу за тобой собралось вон сколько…
Обернувшись, Кошкин бросил взгляд на десантников, выстроившихся за ним в очередь, и быстро вскочил на ноги.
Александр кивнул на скамейку у себя за спиной.
- Иди, посиди, успокойся.
Кошкин, сгорбившись и стараясь не смотреть в глаза сослуживцам, поплелся к скамейке…
…В салоне самолета не осталось никого, кроме Кошкина, Александра и Самойлова. Офицеры стояли у люка, глядя на раскрывающиеся далеко внизу купола парашютов. Солдат, уже немного успокоившись, сидел на скамейке метрах в пяти от люка и все еще немного боязливо косился на него.
Александр опять приблизился к Кошкину и склонился над ним.
- Ну, что? Будешь прыгать?
Кошкин снова отрицательно помотал головой.
Александр примирительно махнул рукой.
- Ну, не хочешь – как хочешь. Прыгнешь в другой раз…
Александр, повернувшись к Самойлову, незаметно подмигнув инструктору. А затем начал пристально рассматривать лицо солдата.
Командир роты озабоченно хмыкнул.
- Что-то не нравится мне твой цвет лица.
Александр взял запястье Кошкина в свою руку и принялся щупать его пульс.
- Э, парень! – тревожно протянул Александр. - Да у тебя подскочило давление. Ну-ка вставай!
Солдат послушно поднялся.
- Подними руки вверх и сделай глубокий вдох, - приказал Александр.
Кошкин выполнил команду.
- А теперь опусти руки и сделай выдох, - сказал командир роты.
Кошкин медленно опустил руки вниз и шумно выдохнул воздух.