Войдя в ресторан, Никки слегка задержалась в дверях и оглядела зал. Заметив меня, она прошла мимо пустующих столиков к моему излюбленному месту в кабинке у стены и, усевшись напротив, расстегнула пиджак. Неподалеку от нас топталась Роза, напряженно наблюдая за Никки. Она твердо убеждена, что я имею дело исключительно с мафиози и наркодельцам и, и сейчас пыталась определить, к какой же категории отнести Никки Файф.
- Будете что-нибудь есть или как? - обратилась к нам Роза, беря быка за рога.
Я взглянула на Никки:
- Вы уже обедали?
Та помотала головой. Роза перевела взгляд с Никки на меня, словно рассчитывая услышать перевод жеста глухонемого.
- А что там у тебя сегодня на вечер? - поинтересовалась я.
- Жаркое из телятины - мясо порезано мелкими кубиками, с жареным луком, перцем и томатной пастой.
Вам понравится, пальчики оближете. Это мое самое удачное мясное блюдо. Кроме того, булочки от Генри, а еще я к этому подам вам мягкий сыр и несколько крепеньких корнишонов.
Продолжая говорить, она уже заносила заказ в свой блокнот, так что нашего согласия в принципе и не требовалось.
- Думаю, вино тоже не помешает. Я подберу вам что-нибудь получше.
Когда Роза наконец отчалила, я сообщила Никки кое-какие сведения, почерпнутые из досье по делу об убийстве Либби Гласс, в том числе о ее звонках Лоренсу по домашнему телефону.
- Вы знали об этом? - спросила я у Никки.
Она отрицательно покачала головой:
- Мне вроде бы знакомо это имя, но слышала я его от моего адвоката и, кажется, во время слушания дела в суде. Сейчас даже не могу вспомнить, что именно он тогда говорил.
- А Лоренс при вас никогда не упоминал эту женщину? Может, вам попадалось ее имя, записанное где-нибудь?
- Если вы это имеете в виду, то ни одного клочка, ни одной любовной записки мне на глаза не попадалось. В такого рода вещах он был чрезвычайно предусмотрителен. Ведь один раз из-за случайно сохранившихся писем суд уже признавал его виновной стороной в разводе, и после этого он тщательно избегал писать какие-нибудь личные послания. Как правило, мне рано или поздно становилось известно о его новом похождении, но только узнавала я об этом не из записок или номера телефона, нацарапанного где-нибудь на спичечном коробке.
На минуту задумавшись, я продолжила:
- Но ведь были счета за телефонные переговоры. Их-то вы могли видеть?
- Он не получал счетов. Их посылали сразу на адрес центрального офиса в Лос-Анджелесе.
- И расчетами занималась Либби Гласс?
- Возможно, что и так.
- Тогда, может быть, она звонила ему по каким-то вопросам, связанным с работой?
Никки пожала плечами. Хотя сейчас она вела себя уже не столь замкнуто, как вначале, но оставалось ощущение, что на все случившееся она смотрит слегка отстраненно.
- Сдается, у него и вправду были в то время какие-то шашни, - наконец произнесла Никки.
- А почему вы так решили?
- По тому, как он себя вел. По выражению его лица. - Она задумалась, как бы вглядываясь в прошлое. - А иногда я вдруг улавливала исходящий от него запах незнакомого мне мыла. Как-то я не выдержала и прямо заявила ему об этом. Так после этого он оборудовал душ прямо у себя в конторе и пользовался тем же сортом мыла, что и дома.
- Неужели он встречался с женщинами в своем офисе?
- Поинтересуйтесь лучше у его компаньона, - бросила она с плохо скрытой горечью. - Возможно, он трахал их прямо на диване в приемной, не знаю. Во всяком случае, кое-какие признаки были налицо. Может, это и прозвучит глупо, но как-то Лоренс вернулся домой в носках наизнанку. Было лето, и он заявил, что играл в теннис. Он и вправду брал с собой спортивные шорты и заметно вспотел, но явно не на теннисном корте. В тот раз я ему устроила приличный скандал.
- А как он оправдывался в ответ на ваши обвинения?
- Иногда просто признавался в содеянном. А почему бы и нет? Ведь у меня не было сколько-нибудь серьезных доказательств, да и супружеская измена в этом штате не считается основанием для развода.
К нам торжественно подплыла Роза с бутылкой вина и столовыми приборами, завернутыми в бумажные салфетки. Пока она суетилась около столика, мы с Никки хранили молчание.
- Зачем же вы продолжали жить с таким ловеласом? - спросила я, когда Роза опять отчалила.
- Думаю, из трусости, - ответила Никки. - Конечно, в конце концов я могла бы добиться развода, но при этом очень многим рисковала.
- Вы имеете в виду сына?
- Да, - сказала она, слегка вскинув подбородок, то ли по причине гордости за сына, то ли в качестве защитной реакции. - Его зовут Колин. Ему двенадцать, и он учится в школе-интернате в районе Монтерея.
- Ведь с вами жили и дети Лоренса, не правда ли?
- Да, это так. Мальчик и девочка, оба тоже учатся в школе.
- А где они сейчас?
- Понятия не имею. Его бывшая жена тоже живет в этом городе. Если вас это интересует, можете узнать у нее. Сама я о них ничего не слышала.
- Они не считают вас виновной в смерти отца?
Наклонившись вперед, она нарочито четко произнесла:
- Здесь никто не сомневается, что я преступница. И все считают: моя вина абсолютно доказана. А теперь еще Кон Долан подумывает, что, может, заодно я прикончила и Либби Гласс. Не потому ли и вы взялись за это расследование?
- Какое мне дело до размышлений Додана? Лично я не верю, что это ваших рук дело, поэтому и взялась за расследование. Кстати, вы вовремя напомнили. Нам надо уладить финансовый вопрос. Я беру тридцать баксов в час плюс стоимость бензина. И мне бы хотелось сейчас получить аванс. Со своей стороны, обязуюсь предоставлять вам подробные отчеты по ходу расследования с указанием того, сколько времени и чем именно я занималась.
К тому же должна сразу уведомить, что ваше дело у меня не единственное. Мне приходится подчас одновременно вести несколько расследований.
Никки уже полезла в свою сумочку и извлекла оттуда чековую книжку и ручку. Хотя я сидела довольно далеко от нее, но все же сумела заметить, что чек был выписан на кругленькую сумму в пять тысяч баксов. Меня прямо-таки восхитила небрежность, с какой она вырвала чек из книжки. И при этом даже не проверила остаток на своем счету. Никки протянула чек через стол, и я небрежно сунула его в сумочку, словно для меня это была такая же незначащая ерунда, как и для нее.
У столика опять появилась Роза, теперь уже б нашим обедом на подносе. Она торжественно водрузила перед каждой из нас по полной тарелке и встала рядом, дожидаясь, пока мы приступим к еде.
- М-м-м, Роза, это просто великолепно, - пропела я, проглотив первый кусок.
Переминаясь с ноги на ногу, она довольно засопела, но продолжала стоять у столика.
- Возможно, мое блюдо не по душе вашей спутнице, - заметила она, глядя при этом не на Никки, а в мою сторону.
- Это и в самом деле восхитительно, - наконец промямлила Никки.
- Видишь, ей тоже нравится, - сказала я. Но Роза все-таки заглянула украдкой в лицо Никки и, похоже, наконец убедилась, что та оценила ее стряпню не меньше меня.
За обедом мы неспешно продолжали нашу беседу.
Казалось, отведав хорошей еды и вина, Никки несколько расслабилась. Под холодной и внешне бесстрастной маской начали появляться слабые признаки оживления, как будто она пробуждалась после многолетнего наркоза.
- С какого конца, на ваш взгляд, мне следовало бы начать? - спросила я.