- Ладно! - выпалила она воинственно. - Я действительно один раз переспала с ним. Ну и что из того? Кстати, это случилось как раз в отеле "Палм-Гарден". Он сам сообщил мне, что Никки нет в городе. Я даже несколько опешила тогда от его откровенности, - закончила Гвен и жадно отхлебнула большой глоток виски.
Она сочиняла довольно бойко и даже правдоподобно, но ее речь скорее напоминала затертую магнитофонную запись. Тогда я решила ускорить дело, чтобы не заставлять ее врать, и еще разок подтолкнула к признанию.
- Это было не один раз, Гвен, - спокойно заметила я. - У вас с ним был жаркий роман. В то время ему кружила голову Шарлотта Мерсер, но он оставил ее ради вас.
Та утверждает, что он вел себя очень скрытно и, по ее словам, "сильно загорелся". Думаю, именно из-за вас.
- А какая вам разница, если у нас и была с ним связь?
Ведь мы занимались этим много лет и до того.
Сделав небольшую паузу, я произнесла по возможности ровным голосом, немного наклонившись вперед, чтобы произвести необходимый эффект:
- Думаю, именно вы и убили его.
Живость с ее лица мгновенно испарилась, и оно помертвело, словно открылся какой-то невидимый клапан.
Она попыталась что-то ответить, но не могла выдавить ни слова. Было легко заметить, что она судорожно о чем-то размышляла, но ничего путного так и не придумала, а просто пожала плечами. Тогда я продолжила давление.
- Так вы не хотите ни в чем признаться? - спросила я. У меня самой сердце колотилось от волнения, а под мышками расплывались круги пота.
Гвен машинально помотала головой, но это единственное, на что она еще была способна. Похоже, она надломилась. Выражение ее лица сильно изменилось, и теперь она была как во сне, когда сознание человека полностью раскрепощено. Потемневшие глаза светились изнутри, а на бледных щеках зарделись два больших розовых пятна, напоминавших грим клоуна, словно она по ошибке положила слишком толстый слой румян. На ресницах показались первые слезы. Она оперлась подбородком на сжатый кулак и смотрела на меня невидящим взором, пытаясь изо всех сил взять себя в руки, но последние укрепления рухнули, и за сверкающим фасадом проступили явные признаки грехопадения. Такие сцены мне доводилось видеть уже не раз. Некоторые могут очень долго сопротивляться, но внезапно все равно ломаются. В искусстве лицедейства Гвен все-таки была дилетантом.
- С вами обошлись довольно жестоко, и вы решили отомстить, продолжила я, стараясь не перегнуть палку. - Дождавшись, когда Лоренс и Никки покинут город, вы воспользовались ключами Дианы, чтобы проникнуть в их дом.
Потом подложили капсулу с олеандром в его пластиковый пузырек с лекарством, стараясь не оставить отпечатков пальцев, и незаметно покинули дом.
- Я просто ненавидела его, - произнесла она дрожащим голосом, потом быстро заморгала, и из глаз тропическим дождем хлынули слезы. Глубоко вздохнув, она заговорила торопливой скороговоркой:
- Он разрушил мою жизнь, отнял детей, обобрал меня до нитки, жестоко оскорбил, надругался - о Господи, вы даже не представляете! Да этот человек сам насквозь был пропитан ядом...
Она схватила салфетку и приложила ее к глазам. Любопытно, что Роза не обратила ни малейшего внимания на ее рыдания, а спокойно сидела за стойкой бара, читая, наверное, "Конец разума" какой-нибудь Энн Лендерс, где описывалась расплата неверного мужа за его грязные измены. А в это время под самым ее носом преступница сознавалась в убийстве. Справа от Розы спокойно мерцал экран телевизора, где крутили кукольное "Маппет-шоу".
Гвен застыла, уставившись неподвижным взглядом в крышку стола. Потом, протянув руку, взяла стакан и отпила приличную порцию виски, что заставило ее вздрогнуть.
- Я даже не чувствую за собой вины, не считая, может быть, детей. Они очень тяжело восприняли потерю отца, и это меня удивило - ведь после его смерти жить им стало намного легче.
- Но почему вы все-таки опять сошлись с ним? - допытывалась я.
- Сама точно не знаю, - ответила она, сворачивая и разворачивая салфетку. - Полагаю, что из мести. Это был эгоист до мозга костей, и я понимала, что он не устоит. В конце концов, для него было нестерпимым оскорблением, что я изменила ему с кем-то другим. А я знала, что он всегда стремится вернуть свое назад, тут не надо быть особенным провидцем. Он всегда все хотел определять исключительно сам, В наших занятиях любовью долгое время превалировала привычка, а взаимная враждебность была столь сильна, что мы оба после таких занятий чувствовали себя буквально разбитыми. О Боже, как же я его ненавидела! В самом деле.
И вот что я вам еще скажу, - торопливо прошептала она. - Убить его один раз для меня недостаточно. Я бы с удовольствием повторила это убийство.
Гвен смотрела на меня широко открытыми глазами, и до меня стал доходить весь смысл того, что она сейчас поведала.
- А как же Никки? Она-то вам что сделала? - спросила я.
- Мне казалось, ее оправдают, - ответила она. - Никогда не думала, что ее упрячут в тюрьму, а когда объявили приговор, не отважилась сообщить обо всем и занять место на скамье подсудимых. Да и было уже поздно.
- Ну, что там у нас еще? - спросила я, сознавая, что тон мой стал более жестким. - Собаку тоже вы прикончили?
- Здесь я ни при чем. Ее сбила машина в воскресенье утром. Я привезла туда Диану, поскольку она вспомнила, что выпустила пса на улицу, и очень переживала из-за этого. Когда мы приехали, овчарка уже лежала на дороге.
Господи, к смерти собаки я не имею отношения! - воскликнула она настолько выразительно, будто призывала меня оценить благородство ее чувств.
- И оставалось только проникнуть в дом? Нарвать олеандра на заднем дворе? И подложить капсулы в аптечку?
- Одну капсулу. Я положила только одну.
- Это уже вранье, Гвен. Самое настоящее вранье, - возразила я.
- Вовсе нет. Я говорю правду. Клянусь. Я долго составляла свой план, но никак не могла придумать, как его осуществить. Я даже не была уверена, что он умрет от этого. Диана просто обезумела от горя из-за гибели собаки, поэтому я отвезла ее к себе и уложила в постель. Как только она заснула, я взяла у нее ключи и вернулась в дом. Вот так! - закончила она почти с вызовом, словно желая выложить мне все до последней подробности.
- А как насчет двух других? - подхлестнула я ее. - Я имею в виду Шарон Нэпьер и Либби Гласс.
Гвен часто заморгала и отодвинулась назад.
- Не понимаю, о чем вы говорите, - пробормотала она.
- Не понимаете, черт возьми! - воскликнула я, поднимаясь со стула. Вы лгали мне с первой минуты нашей встречи. Я не могу поверить ни одному вашему слову, и вы это прекрасно понимаете.
Она напряженно уставилась на меня:
- Что вы собираетесь делать?
- Довести все до сведения Никки. Она мне за это заплатила и пусть решает сама, - ответила я и направилась к выходу. Схватив свой пиджак и сумку, Гвен поспешила за мной. Уже на улице она взяла меня за руку, но я отбросила ее ладонь.
- Кинси, послушайте... - Лицо у нее побледнело как полотно.
- Поздно дергаться, милая, - оборвала я ее. - Лучше поищите себе хорошего адвоката, он вам еще понадобится.
И быстро зашагала вниз по улице, оставив у себя за спиной растерянную Гвен.
Глава 25
Заперев за собой дверь, я попробовала дозвониться до Никки в ее дом на побережье. Насчитав восемь гудков, я положила трубку и прошлась по комнате, чувствуя в душе смутное беспокойство. Что-то было не в порядке, и я не могла понять, что именно. Никакого ощущения, что расследование близится к завершению.
Абсолютно никакого. Хотя формально уже вполне можно рапортовать о блестящем успехе. Ведь меня наняли, чтобы выяснить, кто убил Лоренса Файфа, и я справилась с заданием. Конец. Финиш. Но мне казалось, что я лишь в самой середине расследования и у меня еще полно несвязанных концов. Было ясно, что Гвен прикончила Лоренса, действуя отчасти спланированно, отчасти самопроизвольно, но все остальные факты не лез". ли ни в какие ворота. И почему эти фрагменты не укладываются в общую картину? Я не могла представить, для чего Гвен понадобилось убивать Либби Гласс, Гвен за долгие годы возненавидела Лоренса, вероятно, постоянно вынашивая способ, как его убить, и, может быть, даже не мечтая, что когда-нибудь ей это действительно удастся. Постепенно она изобрела вариант с олеандром, и тут подвернулся случай осуществить план.