Я ошиблась, сразу, словно неопытный новичок, ухватившись за ложное предположение. С другой стороны, почти любой на моем месте исходил бы из тезиса: "Тот же способ – тот же убийца". Но сейчас я понимала: это совсем не так. Теперь уже было вполне очевидно, что и Либби Гласс, и Шарон убил кто-то другой. Я проскочила через Вентуру, Окснард и Камарилло, где располагался центральный сумасшедший дом штата Калифорния. Я слышала, что уровень агрессивности официальных психов снизился по сравнению с аналогичной тенденцией среди здоровых граждан, что для меня вовсе не было сюрпризом. Без особого ужаса или удивления я размышляла о преступлении Гвен, при этом мысли мои прыгали взад и вперед. Как ни странно, меня куда больше задели мелкие махинации Марсии Треджилл, у которой для нарушения закона не было никаких причин, кроме скупердяйства.
Мне подумалось, что, возможно, Марсия Треджилл представляет своего рода образец новой морали, с помощью которой мне придется оценивать и все другие прегрешения. Например, ненавистью вполне можно было бы оправдать необходимость мести и раздачу по заслугам. С этих позиций понятие "справедливость" – всего лишь расплата.
Я обогнула высокий холм и въехала в городок Таузенд-Оукс, где движение было пооживленнее; по обеим сторонам дороги вытянулись участки, застроенные домами, а за ними – длинный торговый центр. В ночном воздухе чувствовалась освежающая влажная прохлада, и я оставила окно открытым. Протянув руку на заднее сиденье, я нащупала и открыла портфель. Засовывая в карман куртки пистолет, случайно наткнулась на какие-то бумаги. Развернула их и пробежала глазами – это были счета Шарон Нэпьер. Я сунула их в карман ветровки по пути из ее дома и совсем о них забыла. Надо бы почитать повнимательнее. Разложив счета на правом переднем сиденье, я мельком просмотрела их в холодном, безжизненном свете придорожных фонарей. На часах было десять минут десятого, и оставалось еще порядка сорока пяти минут пути, может, немного больше, учитывая, что придется съехать с магистрали на проселочную дорогу. Вспомнив о Чарли, я подумала, не испортила ли окончательно наши отношения. Он был не из тех, кто легко забывает и прощает, но чем черт не шутит. У него намного более отходчивый нрав, чем у меня, это уж точно. Мысли в голове скакали, словно шарик в рулетке. Лайлу было известно, что я собираюсь в Лас-Вегас. Неясно пока, что их связывало с Шарон, но я отметила сам факт. Шантаж по-прежнему виделся наиболее подходящим поводом для ее убийства. Что касается найденного письма, то здесь был полный тупик. Как око вообще попало к Либби? А может быть, Лайл и Шарон находились в сговоре? Не исключено, что Лайл получил это письмо именно через нее. А что, если он просто припрятал письмо среди вещей Либби, чтобы оно выплыло на свет? Определенно, в его интересах было подкрепить идею о романе Либби с Лоренсом Файфом. Он знал, что я собираюсь на обратном пути покопаться в ее коробках.
И мог спокойно все обстряпать задолго до меня, тем более что накануне вечером, возвращаясь в Лос-Анджелес, я еще заехала, чтобы встретиться с Дианой. Но возможно, Лайл намеренно приурочил свою операцию к моему визиту, с тем чтобы вызвать у меня повышенное любопытство к содержимому коробок. Мысли мои опять перескочили, и я представила снисходительную ухмылку лейтенанта Долана. Он был на сто процентов уверен, что именно Никки убила своего мужа, и это его очень устраивало. Когда вернусь, надо будет обязательно позвонить ему. Я снова вернулась к Лайлу. Не хотелось бы мне с ним встретиться в тот поздний вечер. Хотя он был и не так находчив, как Гвен, однако мог представлять вполне определенную опасность. Если только это действительно был он. Выводы делать еще рано.
В пять минут двенадцатого я уже зарегистрировалась в "Асиенде" и прямиком отправилась в свою любимую комнату номер два, сразу завалившись там на кровать.
Принимала меня в этот раз матушка самой Орлетт, которая была в два раза толще дочки.
Встав утром, я приняла душ, накинула ту же одежду, что и вчера, и быстро смоталась к своей машине, чтобы ликвидировать беспорядок, который оставила с вечера на заднем сиденье. Потом вернулась в номер, почистила зубы – о, какое это божественное наслаждение – и провела расческой по волосам. В закусочной на углу улиц Уилшир и Банди я взяла себе яйца всмятку, сосиски, тосты с плавленым сыром, кофе и свежий апельсиновый сок. Все-таки тот, кто придумал завтрак, просто молодчина.
Уже входя в "Асиенду", я заметила Орлетт, машущую мне из-за стоики своей массивной ручонкой. Щеки у нее, как всегда, горели, короткие светлые волосы немного растрепались, а глазки, придавленные пухлыми щеками" смотрели сквозь узкие щелочки. Мне стало любопытно, когда она последний раз видела свою скрытую двойным подбородком шею. Но все равно она была мне симпатична, хотя временами и докучала.
– Тебя просит к телефону какая-то дама, и, судя по голосу, она чем-то очень расстроена. Я сказала ей, что тебя нет, но обещала поискать. Слава Богу, что ты вернулась! – выпалила она одним духом, почти задыхаясь.
Я не видела Орлетт в таком состоянии с тех самых пор, как ей удалось приобрести вожделенные колготки самого большого размера. Она вошла в кабинет вслед за мной, тяжело дыша и грузно ступая на каблуках. Телефонная трубка лежала на столе.
– Алло?
– Кинси, это Никки.
Я машинально поразилась, почему в ее голосе чувствовался очевидный страх.
– Мне не удалось дозвониться тебе вчера вечером, – сказала я. – Что случилось? С тобой все в порядке?
– Гвен мертва.
– Мы ведь только вчера вечером с ней встречались, – пробормотала я растерянно. Самоубийство? Выходит, она покончила жизнь самоубийством. Что за проклятие висит надо мной, подумала я.
– Это случилось сегодня утром. Ее сбила машина. Только что об этом передали в новостях. Она бегала трусцой по бульвару вдоль пляжа, а какой-то неизвестный наехал на нее и смылся.
– Просто не могу поверить! Ты уверена?
– Абсолютно. Я сразу позвонила тебе, но диспетчер сообщила, что тебя нет в городе. Что ты делаешь в Лос-Анджелесе?
– Мне надо тут кое-что уточнить, но уже сегодня вечером возвращаюсь, – ответила я, торопливо соображая. – Послушай, не могла бы ты узнать некоторые подробности гибели Гвен?
– Попробую.
– Вот что, позвони лейтенанту Долану в отдел расследования убийств и скажи ему, что я просила тебя с ним связаться.
– Отдел убийств, – растерянно повторила она.
– Никки, это полицейский. Ему нетрудно узнать, как было дело. Возможно, это совсем не случайное происшествие, поэтому внимательно выслушай, что он тебе скажет, а я свяжусь с тобой, как только вернусь назад.
– Ладно, договорились, – согласилась она с легким сомнением в голосе. – Постараюсь все выполнить.
– Благодарю, – сказала я и положила трубку.
– Что, кто-то умер? – спросила Орлетт. – Ты знала этого человека?
Я посмотрела сквозь нее невидящим взором. Почему именно Гвен? Что же случилось?
Орлетт сопровождала меня до самой комнаты, замучив непрерывными вопросами:
– Могу я чем-нибудь помочь? Тебе ничего не нужно? У тебя, Кинси, очень нездоровый вид. Ты бледна, как привидение.
Прикрыв за собой дверь, я вспомнила вчерашнее мертвенно-бледное лицо Гвен, одиноко застывшей посреди улицы. Действительно ли это был несчастный случай? Простое совпадение? События принимали весьма стремительный оборот. Похоже, кто-то начал паниковать по причинам, которые мне были еще не вполне ясны.
Вдруг у меня в голове вспыхнуло дерзкое предположение, но тут же снова погасло. Я замерла, словно прокручивая в голове кадры старого фильма. Может быть, и так. Вполне возможно. Постепенно многое прояснялось.