Положение становилось ужасающе ясным — контейнер с Креббером будет сброшен на астероид, откроется после удара, и всей жизни Хансу останется четырнадцать секунд, ровно столько, сколько он сможет продержаться на выдохе.
Несчастный случай.
Пятый и последний контейнер занял свое место на проверке, многотонная дверь съехала в сторону, подставив внутренности лучам сканера. Недолго думая, Гейл схватил два ближайших скафандра и прыгнул в контейнерную щель. Рано или поздно Дерек обнаружит их отсутствие, поднимет спасателей. Главное — чтобы Ханс к этому времени был жив. Дверь закрылась, придавила его, и контейнер пошел вниз. Гейл содрал со стекла маркировку, чтобы внутрь попадал хоть какой-то свет, сбил ногами в сторону амортизирующий слой прокладочного материала и, натягивая скафандр, подумал, что не знает, исправен ли тот. В училище они, конечно, ходили в скафандрах в боксе, имитирующем безвоздушное пространство, но все-таки за стенкой были преподаватели, которые наблюдали за ними и в случае опасности пришли бы на помощь. А еще была мысль о том, ради чего Гуфран предпочел отправить Креббера на смерть. Версий не было.
В стену контейнера ударило чем-то мягким, мелькнули серые борта, и мимо окна поплыли розовые тралы вперемешку с далекими звездами — спуск начался.
Глава 7. Астероид
Сброс занял около четверти часа, и о том, что под ним твердая поверхность, Гейлу сообщил глухой удар в днище. Пыль дрогнула и тут же осела — посадка была относительно мягкой. В крошечное окно невозможно было разглядеть окружающий пейзаж, зато весь обзор занимала стыковочная секция станции, от которой к ним тянулись тралы, пропадающие где-то дальше зоны видимости. От этого Гейлу стало спокойнее — астероид все еще под контролем, и они все еще в руках Аайи. Скорее всего, Дерек уже хватился их с Хансом и звонит спасателям. Он прислушался, но ничто не предвещало открытия контейнера — не было ни вибрации, ни звука. Он подкрутил настройки скафандра, проверил запас воздуха — должно хватить на двенадцать часов. И тут же его накрыло волной страха, что изоляция у контейнеров не плотная, и Ханс давно мертв. Гейл лихорадочно щелкнул кнопкой включения мониторинга на шлеме и, проверив показания манометра, облегченно выдохнул — наружное давление в норме. И только вспомнив слова отчима про разгерметизацию контура, сообразил, что, будь хотя бы в одном из контейнеров щель, весь лифт при спуске мотало бы из стороны в сторону реактивной струей воздуха.
Он перехватил второй скафандр поудобнее, предполагая, что придется бежать, а насколько быстро можно передвигаться по астероиду, он еще не знал. И как далеко от него злополучный контейнер, тоже непонятно. Ханс — один из лучших спортсменов в училище, отличный пловец и боксер, никогда не курил, и есть шанс, что он способен задержать дыхание дольше обычного человека, значит и у него, Гейла, будет немного больше времени.
Под ногами скрежетнуло, потолок поднялся вверх, и стены распались в стороны, как лепестки цветка. Гейл прижал к себе скафандр, пытаясь высмотреть Креббера, он был уверен, что все контейнеры вскрываются одновременно, но это оказалось не так. Неподалеку стояли четыре одинаковых ящика, и в каком и них был Ханс, определить не представлялось возможным — сцепка контейнеров была не последовательной, а котловой.
— Пожалуйста, — сказал Гейл неизвестно кому, — пусть Ханс будет в этом.
Ближайший к нему контейнер отбросил стены, но Ханса там не оказалось. Гейл последними словами ругнул свое невезение, определил для себя место, с которого будет быстрее всего добраться до любого из оставшихся ящиков, и рванул туда, насколько позволяли тяжелые ботинки и искусственная гравитация. Бежать было тяжелей, чем по полосе препятствий — грунт был изрыт выбоинами, оставленными собратьями камня из астероидного пояса. Пока Гейл бежал, вскрылся еще один контейнер. Упаковочный материал выпал оттуда комком, и на секунду Гейл с бьющимся сердцем принял его за Ханса, но сразу понял свою ошибку и сосредоточился на оставшихся двух. Четвертый контейнер вскрылся почти одновременно с пятым, и Гейл на секунду растерялся, но тут же увидел Креббера — тот, завернутый в упаковочную пленку, как в одеяло, выпал на четвереньки из набитого под завязку ящика. Лицо его было синеватым, а глаза закрыты. Очевидно, он прощался с жизнью и не видел, что Гейл изо всех сил торопится к нему, иначе сделал бы хотя бы пару шагов навстречу, и из четырнадцати секунд сэкономил бы ему пять или шесть.