— Деньги, — подал голос Гуфран. — Недобросовестная конкуренция. Мы не какая-то заштатная конторка, мы серьезная сила на рынке, наш контрольный пакт принадлежит «Юнайтед Голд Майнинг», и Аайя, например, уже лет десять ни с кем кроме нас не работает. Такой кусок многим кажется вкусным.
Гейл нахмурился, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль.
— А что за конкуренты? Кто заказал это всё?
— Хейли, кто ж еще! — уверенно заявил Гуфран. — Он со своей шарашкой давно у нас в ногах путается, палки в колеса вставляет. Решил, видать, что на откатах много не заработаешь, захотел большего, кошкин сын. Так и появляются преступные картели.
Но Гейла такое объяснение явно не устроило. Он сидел, нахмурившись и жуя губу, пока Рамон заканчивал опрос Ханса. А потом всё же решился.
— Джо — дрифтер, — сказал он, сморщив лоб. — Частная контора должна была бы обратиться к командному составу Аайи, чтобы его нанять, а значит дрифт в криминальных целях исключен.
— Простая душа, — улыбнулся ему Рамон. — В частном порядке можно договориться с кем угодно. Даже с тобой. А Скорпион не состоит на государственной службе, насколько я знаю. Последние десять лет точно.
— Новая Виктория! — Ханс даже присвистнул от осенившей его идеи. — Джо заплатили викторианцы, чтобы он устроил диверсию на Аайе. У него же был викторианский челнок на астероиде! Он не экономический преступник, а военный.
Гуфран, Рамон и Дерек тактично посмеялись.
— Ладно, ребята, — сказал Рамон, — Езжайте-ка вы домой, поешьте, отоспитесь, а то засиделись мы тут, а вы почти сутки без сна. Фантазия разыгралась. Только подпишите сперва обязательство о неразглашении. Вот тут и тут. Надеюсь, вы понимаете, что всё здесь сказанное и услышанное должно здесь же и остаться. Вы же не хотите, чтоб на вашей учебе как-то сказался факт вашего незаконного проникновения на охраняемую территорию операторской и катание на лифте в космос? — он многозначительно глянул на Хантера. — Дерек тоже не хочет получить из-за вас взыскание.
Он подвинул к ним бумагу и ручки, Ханс поставил подпись первым, Гейл взялся за ручку вторым.
— Удачного возвращения домой, парни. — Рамон протянул им ладонь для рукопожатия. — Кстати, Гейл, а что во мне тебя так насторожило при первой встрече? Хотя, нет, постой, дай-ка сам угадаю — мне не стоило говорить, что ты похож на отца? Это вызвало подозрения?
Гейл кивнул.
— Погоди, — удивился Гуфран. — Почему это он? Скорпион напал на этого, который яблоки не любит. Он же сын Хантера.
— Нет, — Рамон ткнул пальцем в Гейла, — вот этот.
Гуфран обернулся назад и вопросительно посмотрел на Дерека.
— Который из них твой?
— Белобрысый, — сказал Дерек. — Мой сын Гейл.
Домой их везло автоматическое такси, которое вызвал Дерек, взяв с них слово поужинать без него и ложиться спать. В темноте аайской ночи ярко светилась разметка дороги и дорожные знаки. Гейл посмотрел на Ханса.
— Может, гамбургеров закажем? — спросил он. — Возни с обычной едой много.
— Дерек не ест гамбургеры, — напомнил тот.
Гейл в этот раз не стал спорить, промолчал.
— Что-то не клеится, — прервал тишину через несколько минут Ханс. — Если он такой крутой дрифтер, то, чтобы уничтожить улики, ему достаточно было на расстоянии вычистить мой пад. Зачем он запихнул меня в контейнер? Ну не затем же, в самом деле, чтоб насолить Дереку, выкрав его мнимого пасынка. Чушь ведь.
— Полная чушь, — задумчиво отозвался Гейл. — Катер уже был на астероиде, когда мы туда спустились. Значит, его оставили там между моментом, когда астероид выбрали в качестве добычи и моментом разметки. А это несколько дней назад было. Может, он не мог уехать с Аайи обычным способом? Может, в розыске?
— А конкуренты Дерека его прячут? — высказал свое предположение Ханс. — И он решил удрать от всех?
Гейл кивнул.
— И потом, — вспомнил он, — когда мы были одни, он сказал, что подучит меня и выгодно продаст. Значит, есть и другие люди, которым нужны дрифтеры в криминальных целях. Он их знает.
Ханс задумался.
— Тогда викторианцы тут не причем, насолить он хотел кому-то поближе, тут, на Аайе. Челнок такой марки — для отвода глаз, его он мог купить на черном рынке.
— Мог, — легко согласился Гейл.
И до самого дома больше никто ничего не говорил. Готовили они вместе и после еды, набив посудомойку грязными тарелками, завалились по лежанкам.