— Как тебя зовут парень? Откуда ты? Что ты тут один делаешь? — прошипел Аккар, поднимая щуплого парнишку.
Слабый, прерывистый голос едва ответил. — Ларри.
— Отнесем его в лагерь. Он давно не спал. Видимо долго бежал. Посмотри на его окровавленные ноги. Завтра допросим, — осматривая паренька озадаченно говорил старший.
— Верно говоришь брат. Нужно доложить нашему нанимателю.
— Не думаю, что барон обрадуется.
— Не можем же мы здесь его оставить. Волки повсюду. И как только он выжил?
Несмотря на глубокую ночь в лагере стало довольно оживленно. Первым выбежал из повозки небольшого роста толстячок. Щечки при каждом движении двигались в разные стороны. Маленькие поросячьи глазки хаотично двигались из стороны в сторону, а короткие пальцы, при свете костра блестели от жира, недавно приготовленной дичи.
— Вы кого привели? Барон это не одобрит, — резко, словно взвизгнув насупился толстяк.
— Не могли же мы его бросить, — возразил Рубб.
— А вдруг это пожиратель? — не унимался пухлый.
— Парень поверь мне, если бы это был пожиратель, нас бы уже здесь не было. Вероятнее всего он бежал от чего-то или кого-то.
— Вы подвергли нас опасности братья Борро! И за это вам должен платить наш барон!? Утром я ему обо всем доложу! Это вам с рук не сойдет. Приводить в наш лагерь этого оборванца. Может у него вши или холера?
— Представь, ты бы был на его месте!
— А ты не дерзи мне, Рубб. Вы заплатите за это! Обещаю.
— Тихо!!! — из повозки раздался громоподобный голос барона.
— Все спать! — сурово гаркнул барон. — Раскудахтались. Часовые караулят. Капитан распорядитесь.
— Рубб и Аккар в караул. Остальные на боковую. Вас через четыре часа сменю я и Иво. А ты Вилли, меньше болтай. Больше присматривай за нашим бароном. Тебе еще с утра, готовить завтрак. Будь добр иди выспись. На паренька больше не наговаривай. И не разлагай дисциплину мне тут, — почти как учитель, непослушному ученику, с четкой интонацией и беспрекословным выполнением наставничествовал капитан.
— Как скажите капитан Седрик, — Вилли неохотно ретировался, попутно заворачиваясь глубже в куртку, бурча что-то себе под нос.
Утро было очень холодным и дождливым. Чем ближе отряд приближался к мирному морю, тем хуже становилась погода. Лес редел, уступая место степи. Совсем близко за зелеными холмами было побережье, а там и море. До неизведанных земель, добраться можно было только мирным морем.
Парень поморщившись, попытался встать.
— Не вставай, лежи. Ты потерял много крови. Я обработал твои раны. Ларри, правильно?
— Верно, — подтвердил тот, осматривая себя.
— От кого ты убегал? — попытался больше выведать Седрик.
— Не знаю, не видел. Но уверен, за мной следят. Я направляюсь в бескрайние земли, все еще осматривая себя негромко говорил юноша. — А где он? Где амулет?
— Ты об этом? — капитан протянул руку, амулет в форме овального, серебряного круга лежал в ладони. Небольшая ухмылка прошлась по его черствому худому лицу.
— Отдайте его мне, — потребовал Ларри.
— Что это? — осматривая более внимательно безделушку, смотрел за реакцией новоприбывшего капитан.
— Просто безделушка, досталась мне от моего наставника.
— А кто был твой наставник? Расскажи мне все Ларри. Ты можешь мне доверять, — капитан выглядел убедительно, но амулет не спешил отдавать. — Тебе повезло, мы тоже направляемся в неизведанные земли и от твоих ответов юноша, зависит возьмем мы тебя с собой или нет.
— А вы мне и не нужны, — зло сплюнул паренек. — Не просил я вас помогать и ничего рассказывать не буду. Отдохну немного и пойду своей дорогой.
— Как знаешь. Амулет пока останется у меня. Я еще подумаю стоит ли тебе его отдавать.
— Но вы должны… — начал было возмущаться молодой человек.
— Я тебе ничего не должен, — отрезал капитан. — Будь благодарнее.
Днем уже вовсю пекло солнце, отряд неторопливо брел по протоптанной тропе. Благо тропа была довольно широкая, чтобы можно было провести повозку без затруднений.
— Как ты говоришь Седрик его зовут? — хмурясь барон рассматривал серебряную безделушку.
— Ларри, ваше благородие.
— Любопытная вещица. Может даже на пять серебряных пойдет.
— Это бы окупило его лечение и уход, — язвительно добавил Вилли. Толстяк неуклюже сидел в повозке и перебирал целебные порошки. — Без моих порошков, у паренька от ран, загниют ноги. Я спас его и чем же он заплатит мне?
— Эу, Шорт осторожно. Яма.
Повозка с грохотом провалилась в грязевую жижу, намертво застряв в ней. От резкого толчка всех знатно качнуло. Вилли даже чуть было не свалился, в последний миг ухватившись за бочки.
— Пошли, — Шорт, кнутом бил лошадей, пытаясь исправить содеянное.
— Эх. Малой. Где были твои глаза? Застряли, — зло усмехнулся Вилли.
— Накидайте настил из веток. Шорт ты с лошадьми. Все остальные в грязь, толкаем. Вперед. Мы и так отстаем от графика. Из-за этих треклятых ливней, — барон был на удивление спокоен. Видимо погода на него так влияет. Обычно он бы разорался, возможно бы Шорт получил бы наказание за невнимательность.
Все дружно навалились. Ничего не происходило. Повозка, словно приросла к земле.
— Похоже мы здесь застрянем надолго.
— Еще толкаем. Ну. Поднажмите, — командовал барон.
Все дружно с силами, собравшись толкали. Без результата.
— Шорт. Мелкий гаденыш. Из- за тебя я весь в грязи. О великий, еще одна напасть.
— Не верещи Вилли. Давай ребята еще, — капитан старался быть хладнокровным и взвешенным, даже в самых трудных ситуациях. На слегка черством, молодом лице были пятна грязи. Вся одежда была насквозь пропитана грязью.
— Отдыхаем, через пять минут будем снова пробовать.
— Давай парень, вылезай из повозки, — Вилли, все никак не мог успокоиться.
— Я сам выхожу. Пусть лежит. У него весу, кот наплакал. Подстрахуй капитан, — Барон неуклюже плюхнулся на обе ноги в жижу. Едва не упав, он ловко подставил трость. По его поросшему, бледному лицу пробежала судорога боли. Быстро оправившись барон, выбрался из грязевой лужи.
— Седрик, снова пробуйте, — буркнул он уходя чуть дальше.
Неохотно, все начали заходить в грязевое болото. Вилли, что-то бормоча под нос, гневно косился на паренька, сидячего наверху повозки.
Внезапно колеса повозки заскрипели. Вся жижа под ногами под изумление нескольких глаз, начала перетекать совсем в другое направление. Под колеса набилась земля, небольшими плотными буграми. От ямы не осталось и следа. Все произошло за долю секунды. Повозка, продавливая глубокие борозды, благополучно выехала из ямы.
Группа с открытыми челюстями всматривалась на худого юношу, выглядывающего из повозки. Глаза его были черны, как сама земля. По рукам, проходили черные вены.
— Это же маг! — растерянно выкрикнул Шорт, указывая на худого паренька в повозке.
— Надеюсь, этим поступком, я окупил все ваши вложения в меня. Говорить про себя вам ничего не стану. Не скрою, мне нужна ваша помощь. Направление у нас одно. Спасибо вам, что не бросили, — от резкой боли лицо парня скривилось. Скорчившись, молодой человек, мешком рухнул в глубь повозки.
— Подумать только! С нами маг! Да еще и земляной!
— Вилли, посмотри его тщательнее. Свой маг никогда не помешает. Отвечаешь за него.
— Да, ваше благородие, — Вилли неохотно, скрепя зубами прыгнул в повозку.
— Выдвигаемся, мы здесь потеряли очень много времени.
Группа отправилась дальше в свое путешествие. Для кого-то оно было первое, а для кого последнее. Ветер бил нещадно, разнося в воздухе черные частицы пепла великого и ужасного бедствия…
***
В большой светлой комнате, все переменилось. Повсюду был разбросан мусор, тяжелые полки валялись на каменном полу. От прекрасной резной посуды не осталось и следа. Вся отделка осела, обнажая голые камни. В центре некогда прекрасной комнаты графини находилась глубокая, безобразная расщелина. Здание едва не рухнуло, после сокрушительного землетрясения и бедствия. Сама графиня, горько смотрела на свое величественное пристанище. Подняв руки вверх, она истошно рыдала. Этот плач, скорее походил неконтролируемый вой. Обессиленная и изможденная, она была убита горем. В дверь неожиданно не громко постучали. Быстро переменившись в лице, она нацепила маску спокойствия и контроля. Не каждый был достоин видеть ее слезы. Ирида никогда и некому не показывала свои чувства. Гордая, смелая и бесконечно одинокая, она могла пойти против целого мира, не попросив не у кого помощи или поддержки, считая это низким и недозволительным. Ее светлые волосы напоминали высохшую солому. А лицо без должного ухода, прорезалось несколькими глубокими морщинами. Глаза уставшие, воспаленные и заплаканные устремились на дверь.