Тут только беглецы заметили, что смотритель изувечен хромотой и усох рукой.
***
К счастью для раненого и для Аша, рана оказалась не столь опасной для жизни, как того боялись лагашцы. Оглядев рану, Аш оценил ее тяжесть:
– Хвала богам. Благодаря срочности его друзей и заботам сиделок, кровь не попала внутрь и не хлынула наружу.
Хотя наконечник стрелы довольно глубоко засел, Аш, чтобы избежать внезапного кровотечения, не позволил молодому предводителю уже обломившему черенок, вырвать острие, но вынул стрелу, осторожно подрезав вокруг. Прочистив и промыв рану, и убедившись, что нет внутренних повреждений, он наложил повязку с целебной мазью и выдохнул с облегчением.
– Что?! Все?! – Недоверчиво покосился смотритель.
– Меняйте перевязку и обмазывайте рану, она затянется, но он потерял много сил, ему нужно время для восстановления.
– Время?! Ты предлагаешь, отдаться нам божьей воле? Это мы и без тебя бы делали. – Недовольно буркнул старый вояка.
– Как он проснется, дайте ему это снадобье и поите время от времени, оно поможет ему быстрее восстановить силы и усыпит боль.
Лишь выйдя из душного помещения, молодой эштарот смог отдышаться по-настоящему. Обступив Аша, его спутники и дружинники, обеспокоенные судьбой юного дружинника, пристали к нему с расспросами о его состоянии. Покраснев от пристального внимания, он поразился тому, что даже его друзья, с которыми он хоть и не за очень долгий срок, столько прошел, столько пережил, смотрели на него как на волшебника. Их конечно же, смутило его внезапное возвращение из мертвых, но ему казалось, что его объяснения хватило, чтобы им все понять.
– Это простое травничество. Разве наша досточтимая Ама, ведьма или жрица? – Смущенно спустил он для них, себя на землю.
Это возымело действие. И скоморохи, сами только оправившиеся от пережитой погони, перестали смотреть на него с благоговением, с тревогой подумав о печальной судьбе своей мамушки.
***
Смотритель не хотел отпускать скоморошьего знахаря, не удостоверившись в действии его лечения, пообещав однако, если все будет хорошо, дать провожатых до самого Лагаша, с поручительством перед высоким советом лугаля. Ведь прибывший по вызову лекарь, осмотрев рану и подивившись, как хорошо и своевременно была оказана помощь, удалился верный долгу перед священными клятвами. Вынужденные подчиниться силе и обнадеженные обещанием лагашцев, помочь в высвобождении их старшей, скоморохи коротали время в развлечении ретивых сердец, суровых, но еще совсем юных, которые с восторгом и восхищением воспринимали удивительные ловкости бродячих шутов.
Так как скарб скоморохов был разворошен разбойниками, обходились без шутовских нарядов, лишь песни Эги и Нин, и пояснения Пузура заставляли забыть об их отсутствии. Вскоре юнцы, включившиеся в таинство скоморохов, чтобы любоваться на зрелища с подвигами богов и древних урсов, и смеятся над похождениями Пустобрюха Нинурту, помогали чинить поврежденное и изготавливать утраченное, находя для этого все необходимое. С особым восторгом они встречали выступления юной бродяжки, вызывая едва скрываемую зависть у Эги. Нин же порхала средь них как легкокрылая бабочка, исполняя старые бродячие песни и специально придуманные для нее Ашем: задорные плясовые и тягучие грустные. Самые смелые парни подступали к ней, чтоб признаться в чувствах, однако девушка весело упархивала от разговора, чтоб никого не обнадеживать и не обидеть.
В один из дней, случилось страшное. Как-то в один из вечеров, суровый кингаль вернулся суровее обычного. На вопрос своего наставника, о причинах столь его хмурого настроения, он в какой-то бессильной злобе отвечал, что никогда не сможет простить тех, кто пытается оправдывать измывательства над беззащитными. И рассказал о неожиданной встрече, произошедшей во время обхода. Эта встреча произошла у одного отшельника, который спрятался от мира вдали от людских глаз и жил как зверь, питаясь лишь тем, чем с ним делилась пустыня. Однако не лишенный человечности, он помогал всем, кто не был с ней в столь же добрых отношениях и ненароком попадал в беду. На этот раз, спасенным оказался один из тех, кого они несколько дней назад разметали по пустыне. Несчастный, брошенный своими соратниками, не желавшими возиться с обузой, несмотря на старания отшельника, умирал. Отшельник, обрадованный нежданному приходу людей, отвел их прямо к нему, думая, что уж они-то, смогут ему помочь. Но увы, даже если бы среди воинов тогда оказался такой целитель, то и он бы уже ничем не смог помочь умирающему. Понимая свое безнадежное положение, полный ужаса перед смертью, он все твердил, что вот его настигло проклятие старухи, над которой они надругались, и теперь его ждут вечные муки ее мести. И то ли, желая очистить совесть перед смертью, то ли, таким образом, хоть немного оправдаться перед покойной ведьмой, он поведал о ней – замученной ими, в отместку за отравленную уху.