Я присвистнул.
— Мы что, так можем что ли? — удивилась Соня.
— Мы — нет, — ответила Эльвира, — по крайней мере, у нас ни разу такой потребности не возникло, за всю историю. Но тут слишком много интересов затронуто. Не только клановых, но и государственных. Наши дома и официальные власти вынуждены были действовать сообща, на время забыв о разногласиях.
— Да что же такого они там обнаружили? — я пожал плечами, — у меня воображение отказывает!
— Действительно, даже самые ценные заброшки у нас никогда не вызывали разногласий или претензий среди домов, — заметила Соня, и добавила в ответ на мой удивлённый взгляд: — Я специально интересовалась.
— Нас одиннадцать, — сказала Эльвира, — любой из нас обладает большим опытом. Понимаете теперь? Но ваш опыт, скажем так, несколько… уникален.
Я понял сразу. До Сони дошло спустя секунду, учитывая, что она успела набрать в лёгкие воздух, чтобы задать вопрос. Она сообразила, глядя на меня. Тихо выдохнула и откинулась на спинку кресла.
— Не может быть, — произнесла она.
— Я вот тоже так считала, — согласилась Эльвира, — но у нас есть все основания полагать, что устойчивая заброшка с сердцем, которую мы обнаружили, имеет неземное происхождение.
Часть I. Гвинея. Глава 1
Ровно через двадцать дней после прививок мне на мобильник пришло сообщение: «В 16.00 у вашего дома. С собой все документы, справки о прививках, лекарства, личные вещи на 1–2 месяца. Продукты на 1–2 дня». Название отправителя отсутствовало — но оно и не требовалось. Что ж. Я рассчитывал, что Эльвира хотя бы позвонит лично — но мало ли чем она была занята прямо сейчас? Может, улетела куда. Или рассматривала новые заявки на Алую Ступень.
После нашего летнего приключения жизнь продолжалась. Это надо было признать.
Соня спала до обеда, и я не стал её будить. Времени на сборы было более, чем достаточно.
В назначенный срок внизу нас ждал не представительский лимузин, как я думал, а обычный микроавтобус. Водитель был настолько неразговорчивым, что даже не ответил на приветствие.
До последнего я надеялся, что хотя бы самолёт нам выделят комфортный, представительский. Чтобы борту можно было отлично выспаться и отведать высокой кухни. Но не тут-то было.
Там нас высадили прямо на взлётной полосе, где стоял Ил-76. Это такой грузовой самолёт, в норме не приспособленный для перевозки пассажиров. Если, конечно, не считать военных. Как мне объяснили позже — с этого самолёта даже десант на парашютах выбрасывают.
Вот, для десанта, наверно, оно нормально. Но для обычных людей, вроде нас с Соней, так себе.
Внутри, вдоль бортов, располагались ряды жёстких сидений. Единственная пара иллюминаторов находилась примерно в середине салона.
Как только мы оказались на борту, люк на боку, через который мы попали внутрь, закрылся. Из кабины вышел мужик в синем лётном комбезе. Окинул нас недоверчивым взглядом.
— В туалет сходили? — неожиданно спросил он.
— Ч-что? — переспросила Соня, растерянно захлопав глазами.
— Да ладно, — улыбнулся лётчик, — шучу я. Это новая модификация, тут есть сортир. Вон, возле рампы, — он указал в сторону хвоста, — поэтому можете наслаждаться. Если проголодаетесь — там вон, — он кивнул в сторону ящика справа от входа в кабину, — сухпайки есть. И вода.
— Спасибо, нас предупредили, — ответил я, вежливо кивнув в ответ, — мы взяли перекусить.
— А одежда? — продолжал лётчик, — на эшелоне внутри будет прохладно.
— Мы куртки и кофты взяли, — уверила его Соня, — на случай, если возвращаться придётся до весны.
— Добро, — одобрительно кивнул лётчик, — на взлёте держитесь. С места не вставайте.
— А пристегнуться, там?.. — осторожно спросил я, — не надо?
— Ну, если найдёте где и чем, то пристёгивайтесь, — он пожал плечами, — я багажом не летал ни разу, так что понятия не имею, что и как. Но держаться надо точно, — он подмигнул нам и скрылся в кабине.