Я успешно прошёл второй уровень и в течение пары лет должен был постепенно для себя открывать наш мир, как это делают все обычные наводчики.
Но тут случилось Сабурово. И мне пришлось узнать сразу всё.
В том, что произошло, конечно, виновата Соня. Хотя её сложно судить за это — ведь, в конце концов, всё обернулось к лучшему.
Да, мы могли погибнуть — но не погибли же. Благодаря вмешательству куратора.
Кстати, забавный факт: у нас не принято использовать такие попсовые слова, как «сталкер», «лут», «хабар» и прочее. Это не просто дурной тон, это призыв к неудаче.
Про Сабурово. Как-то, гуляя по оврагам Коломенского, я заподозрил по косвенным признакам близкую гравитационную аномалию. И через неделю пришёл с портативным гравиметром, который стащил с кафедры прикладной физики. Ну то есть не стащил, конечно, просто одолжил на время.
Это оказалась не просто аномалия. То, что намерял прибор, не вписывалось ни в какие модели геологического строения Московского региона. И центр аномалии находился чуть дальше парка, на берегу реки, за заводом «Полиметалл».
Удивительно, но в то время я не знал, насколько опасна эта территория. Да и какой нормальный человек мог представить, что прямо в центре города находится настоящая радиоактивная свалка, фонящая местами похуже Чернобыля?..
В общем, гравитометр у меня был. А вот дозиметра — увы, взять не догадался.
Следуя к эпицентру аномалии, я был так поглощён показаниями, что не замечал ничего вокруг. Даже девчонка, висящая на дереве, на приличной высоте, уцепившись за ветку руками и ногами, не привлекла моего внимания.
А потом ветка треснула. Я рефлекторно отпрыгнул — как раз в ту точку, куда упала девчонка.
Это было достаточно больно; я чудом не свернул шею, не вывихнул руки и не переломал позвоночник.
Мы покатились вниз по склону. Каким-то чудом я додумался прижать её к себе и сгруппироваться, наверно, только поэтому обошлось без серьёзных травм.
Не знаю, сколько бы продолжалось это наше кувыркание. Может, и до самого берега. Но на пути нам попалась яма, едва прикрытия гнилыми досками. Треск — вопль — пыль — и вот мы на дне, заваленном прелыми листьями.
— Отпусти меня, — выдавила из себя девчонка, пуча глаза.
Только теперь я сообразил, что продолжаю прижимать её к груди изо всех сил.
— Окей, — ответил я, ослабив хватку.
Через секунду девчонка уже была на ногах, будто ничего не случилось. Она с каким-то восторгом оглядывалась вокруг, щупая воздух.
— Ты чего это? — осторожно спросил я, подумав ненароком, что нарвался на сумасшедшую.
— Тс-с-с-с… — ответила девчонка, продолжая ощупывать воздух.
Ну точно — крыша того… Я вздохнул, осторожно поднялся и начал отступать, оценивая глубину ямы, где мы оказались. Та, к счастью, была не слишком глубокой — по пояс. Но одним прыжком не выберешься.
— Есть! — улыбнулась девчонка, — можешь подсадить меня? Вот тут?
Я вспомнил, что с сумасшедшими лучше не спорить. Подошёл к ней, подставил сцепленные ладони. Она уверенно ступила на них. Но вместо того, чтобы вылезти из ямы, потянулась куда-то в воздух.
А дальше всё произошло слишком быстро, чтобы я успел заметить детали.
В воздухе что-то возникло. Металлический блеск, грохот, резкий запах озона. Потом — сильный рывок, едва не выдернувший мне руки. Несколько секунд, и мы стоим метрах в двадцати от ямы. Перед нами мужик, глядя на которого никак не ожидаешь такой физической мощи, чтобы протащить двух людей на себе на такое расстояние, чуть не за доли секунды.
Так мы и познакомились с нашим куратором. И друг с другом.
Соня вытащила своё первое сердце, на чистой интуиции, без серьёзных вычислений. Это был какой-то особо опасный сплав, излучавший жёсткую радиацию. Куратор каким-то образом понял его опасность, и смог нас вовремя вытащить.
После этого у него не оставалось другого выбора, кроме как вытащить нас сразу на уровень действующей пары, миновав сразу несколько ступеней. Впрочем, до сих пор он не жалел о своём выборе, по его же собственному призванию.
Почему-то мне снился именно этот эпизод. Только в конце куратор не вытаскивает нас. Вместо него появляется огромный чёрный кот, который стоит на краю ямы, усыпанной слитками радиоактивного металла. Я чувствую, как радиация убивает нас. Кожа горит. Голова раскалывается. От запаха озона тошнит. Соня почему-то лезет ко мне, целоваться. У неё раздвоенный язык. Я пытаюсь отстраниться, но она только сильнее прижимается ко мне. От её объятий трещат рёбра и трудно дышать.
Огромный чёрный кот громко смеётся и заявляет, презрительно глядя на нас с края ямы:
— Давай уже. Я знаю, что ты не спишь. Потолковать надо.