— Что с телами будем делать? — спросил я шёпотом, когда мы оказались на верхней площадке.
— Тс-с-с! — ответила Соня, — вдруг кто ещё есть?
Она осторожно толкнула дверь. Та медленно, с лёгким скрипом, распахнулось.
Обычная комната, обычного деревенского дома. На полу — плетёные коврики, у стены — видавший виды диван и дровяная печь.
— Вроде никого, — сказал я.
— Угу, — кивнула Соня.
Словно подтверждая её слова, вперёд вышла Бася и, громко муркнув, направилась к входной двери.
Я подошёл к ближайшему окну. Отодвинул занавески.
Словно камень с плеч: во дворе, рядом с «УАЗиком» похитителей стоял наш «Патруль».
— Ключи надо найти! — заметила Соня; в ответ я ей продемонстрировал свою находку, — круто! — улыбнулась она, и добавила ледяным тоном: — а тела мы сожжём. Вместе с домом.
Я огляделся по сторонам. Дом стоял на отшибе, ближайший участок через дорогу. Удивительно удобное расположение! Впрочем, конечно же, не случайное.
— Не крутовато? — осторожно спросил я.
— Так хоть есть шанс, что на нас не выйдут.
— Куратору мы, конечно, ничего не скажем? — я не смог сдержать нотки ехидства в голосе.
— Нет, конечно. Кстати. Где твой мобильник?
— Понятия не имею, — я пожал плечами, — надеюсь, они догадались его там, на месте вырубить.
— Надо карманы проверить. Заодно попробуем выяснить, что это за ребята.
В этот момент по улице проехала машина. Ничего примечательного — обычный «Солярис». Я резко задёрнул занавеску.
— Валить надо быстрее. Вдруг их прикрывают?
— Согласна, — кивнула Соня, и спросила с надеждой, — стволы же мы заберём, да?
— Ни в коем случае! — я энергично замотал головой, — это ж прямо признаться в убийстве!
— Ладно. Соглашусь.
— У одного из боевиков в кармане оказались документы на машину и права на имя некоего Григорьева Ростислава Петровича. И это всё. Ни паспортов, ни других корочек. Уже хорошо, что ни к одной государственной конторе эти ребятки, похоже, не принадлежали. Ни фотографировать, ни забирать документы мы, конечно, не стали.
Вместо этого я сходил к «Патрулю». В багажнике лежали две полные канистры на двадцать литров. Наш стратегический запас. Кстати, документы на машину и права сохранились в целости, в бардачке.
Я тщательно обработал подвал, немного плеснул в комнате. Потом так же тщательно облил салон «Патриота».
Прежде, чем запалить, мы убедились, что никакая машина не приближается к тихой улице, где мы находились.
Наблюдая в зеркале заднего вида за тем, как разгорается пламя, я старался не газовать слишком сильно. Чтобы случайно не привлечь внимание.
— Куда мы? — спросила Соня, когда мы въехали в лес.
— Для начала надо понять, где мы, — ответил я.
Словно в ответ на мои слова мелькнул указатель: «Егорьевск, 15 км».
— Это как раз не так важно, — Соня улыбнулась, — но рвать нам надо как можно дальше.
— Надо бы номер восстановить, — возразил я, — а то подозрительно будет.
— Куратор итак нас найдет, — возразила напарница, — но ты прав. Это будет подозрительно. У тебя же подмосковная симка, так?
— Ага, — кивнул я, поворачивая в сторону Егорьевска.
Локация 6. Забайкальский край, танковый полигон
— Знаешь, что странно? — спросила Соня, когда мы вышли из салона связи.
— Что?
— У них не было мобильников. Совсем. Даже у куратора есть смартфон.
— У него особый, — заметил я, — на отечественном проце, специальной сборки. Гарантированно без закладок.
— Значит, они точно с государством не связаны. Хотя всё равно странно. В наше время смартфоны есть у всех. Когда надо — их просто выключают и прячут подальше.
— Может, мы их просто не нашли, — заметил я.
— Я всё обыскала. И не просто так, — напарница внимательно на меня посмотрела, давая понять, что пользовалась своими способностями. Умение чувствовать линии — оно и в повседневной жизни бывает полезно.
— И что — ничего?
— Неа. Совсем.
— Да, странно, — согласился я, — и ничего хорошего. Для нас. Значит, они — крутые профессионалы, раз не допускают даже таких проколов.
— Машина у них говно, — заявила Соня, сморщившись, — странно для профи такого уровня.
— Да тут всё странно! — я всплеснул руками, — куда ни плюнь!
— Угу.
Мы дошли до парковки, где стоял «Патруль». Прежде, чем залезть на водительское сидение, я нежно погладил шершавую поверхность обтянутого плёнкой крыла. Всё-таки я успел полюбить эту машину и здорово испугался, когда подумал, что больше её не увижу.
Я долго мечтал о такой. Ещё студентом. Пробовал заикнуться родителям о своих хотелках, но куда там! «Студенты ездят на метро», — мстительно ответил отец, намекая, что, стань я курсантом, всё могло быть по-другому.