— Нас… опередили? — севшим голосом произнесла Соня.
— Похоже на то, — кивнул куратор, — но не спешите печалиться по этому поводу. На месте нашли два трупа. Причём один убит очень, скажем так, экзотическим способом.
— Опять сектанты? — сообразил вставить я.
— Не совсем, — куратор покачал головой, — если только они не отрастили когти как у росомахи и бритвенно-острые клыки.
Мы с Соней переглянулись, изображая растерянность.
— Не понимаю, — сказал я, — нападение зверя? Медведя?
— Не медведя. Это точно. Мы не знаем, кто это был.
— А что они нашли? — вмешалась Соня. Я обругал себя последними словами — это первый вопрос, который следовало задать! Если бы мы вообще не спросили об этом, случилась бы катастрофа.
Куратор внимательно посмотрел на неё.
— И этого мы тоже не знаем.
— Их… ограбили? — предположил я.
— Возможно, — кивнул куратор.
— Для чего вы нам это говорите? — спросила Соня.
— Когда вы там были? — куратор проигнорировал её вопрос.
— Так… — я наморщил лоб, делая вид, что вспоминаю детали, — восемь… нет, девять дней назад. Точнее, ночей.
— Точно помнишь?
— Конечно. Я же вычислял линии по фазам, — уверенно ответил я.
— Ясно. Будем считать вам повезло. Разминулись на сутки.
Я взял Соню за руку и сжал её ладонь. Эта небольшая ложь должна была сработать — мы были на месте три дня. За сутки до извлечения я выключал телефон, чтобы не мешать Соне настраиваться. По биллингу всё должно совпадать.
— Но вот какой вопрос, — продолжал куратор, обманчиво-расслабленным тоном, — что вы видели, когда были на месте? Нам нужны зацепки. Мы не можем оставить это происшествие.
Я снова нахмурился и потёр лоб. Сейчас мы шли по тонкому льду — сыграть нужно предельно убедительно. Был соблазн добавить какую-то деталь, которой не существовало на самом деле, но которая придала бы правдоподобности нашему рассказу. Многие люди так поступают. И прокалываются на этом.
— Нет, ничего, — я покачал головой, — совершенно. Всё как обычно было. Ну, насколько можно судить по заброшкам такого уровня.
— Ясно, — ответил куратор ледяным тоном.
— Надеюсь, вы найдёте сволочей, — сказала Соня.
— Не сомневайтесь. Но пока вот что. Дело, конечно, ваше — но я бы советовал сделать перерыв. На пару недель хотя бы.
— Думаете, за нами тоже охотятся? — в Сонином голосе звучала настоящая тревога.
Куратор не ответил. Вместо этого он спрыгнул с крыльца и не оглядываясь пошёл к торцу здания, где был припаркован его внедорожник. Аудиенция была закончена.
Ближе к вечеру пришло уведомление в банковском приложении. От количества нулей перехватило дух — хоть я и ждал таких цифр.
Мы гуляли по набережной в Музеоне. Я по привычке разглядывал дома на том берегу — жилые, в пару этажей, с немыслимой стоимостью квадратного метра. Было очень непривычно осознавать, что теперь я могу это купить. Сделать ремонт, жить возле Кремля, ходить по дорогим ресторанам и на крутые закрытие вечеринки… как раз в этот момент по реке прошла частная яхта. На борту играла музыка, за закрытыми занавесками основного салона плясали тени…
— Пришли? — вопрос Сони вывел меня из ступора.
— Ага, — кивнул я.
— У меня будет одна просьба, — продолжала напарница.
— Да? — насторожился я.
— Купи мне мороженое, — она указала на ближайший ларёк, где продавали это лакомство.
— Конечно, — кивнул я, — ты какое будешь?
— Обычный пломбир. В стаканчике.
Мы подошли к ларёчнику, выстояли небольшую очередь. Я рассчитался за две порции — пломбир для Сони и эскимо на палочке для себя.
— И ещё кое-что, — сказала Соня, разворачивая обёртку.
— Что? — спросил я, не ожидая подвоха.
— Я хочу купить квартиру.
От неожиданности я чуть не выронил мороженое.
— Не для себя, — продолжала напарница, — для матери.
— Вот как… — сказал я растеряно, — я думал вы не общаетесь.
— Мы не общаемся, — ответила Соня, — но я не люблю чувствовать, что кому-то что-то должна.
— Слушай, мы обсуждали это много раз, — сказал я как можно более мягким голосом, — это вообще нормально…
— Стоп! — Соня вытянула вперёд руку, перебив меня, — вот только не надо мне морали от пацана, который полгода вообще скрывался от родителей. Которые, к тому же, его искренне любят!
— Да, но странною любовью… — ответил я.
— Нормальной, — уверенно ответила Соня, — это лучше, чем…
— …по-твоему отдать единственного сына в кадетку, не спросив его желания — это нормально?
— Всё равно ты сбежал, — Соня пожала плечами, — и мстил, как мог. Даже ухо проколол и татуху сделал, чтобы уж наверняка не упекли, — она прыснула.