— Чего делать с иксами?
— На что они сдались?
Аркадий Вениаминович, скучая, смотрел в окно.
— Здесь не комсомольское собрание, а урок математики… Валентин Гуль, пожалуйте к доске.
Класс было опять зашумел, но Чуплай грохнул по парте кулаком.
— Кончай бузить!
Сразу стало тихо.
Сережа сидел и ничего не понимал. У Клавдии Ивановны весь урок проговорили, а здесь слова сказать нельзя. И почему Аркадий Вениаминович про иксы не ответил? Может, их в самом деле учить незачем? А кто здесь главный: учитель или этот хромой? Ребята отчаянные и совсем взрослые есть. Сережа оглянулся и раскрыл рот от удивления: сзади него сидел, согнувшись за партой, секретарь, тот самый секретарь, который принимал от новичков документы.
На этот урок Сережа уселся рядом с веселым Гулем и потихоньку спросил:
— Зачем сюда секретарь пришел?
— Какой секретарь?
— Вон тот в пенсне…
— Герасим Светлаков? Никакой он не секретарь. Ученик из нашей группы, староста. Неуды хватает, а важничает.
— А этот хромой?
— Этот?.. У-у!.. Секретарь ячейки! Его даже учителя боятся!..
Чуплай покосился на ребят, Валька с Сережей принялись писать формулы. Когда прозвенел звонок, учитель молча закрыл журнал и, не прощаясь, вышел из класса.
— Ты просто дурочка, Рая!.. — разозлился Чуплай. — Иксы ей зачем? Она не знает. Кто бы спрашивал, а не дочка заместителя заведующего городком.
— А тебе они зачем?
У хромого закраснелась шея, взметнулись черные во впадинах глаза.
— Да я кровь на фронте проливал, чтобы эти иксы учить!.. Поняла?
— Так я нарочно, чтобы меньше задавал…
— А вот если ты еще раз бузу поднимешь, я тебя вежливенько возьму под руку и отведу к папаше. Призовите, мол, Назар Назарович, дочку к порядку, нам с ней нянчиться некогда.
Ребята зашумели и засмеялись.
— И на математика заявить!
— Не имеет права столько задавать!
— Да он ссыльный белогвардеец!
Чуплай отступил на шаг и выругался.
— Ссыльный! Белогвардеец! Да ведь математику знает… Понимаете вы, черти безмозглые, я учиться хочу!
— А если он тебя неправильно научит?
— Ну, брат, шалишь! Сами не маленькие. — Чуплай поманил пальцем Сережу. — Иди, новенький, сюда. Ближе. Понял алгебру?
— Понял. Аркадий Вениаминович совсем просто объясняет.
— Слышите? — обрадовался Чуплай. — И чтобы больше не бузить.
Ребята не очень охотно согласились, а Женька тихо сказал Сереже: «А все-таки у этого ссыльного совсем как в гимназии». Но спорить с Чуплаем не стал.
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ТАЙНА
После уроков к Сереже подошла председатель учкома Мотя Некрасова, плотная, как дубовая кубышечка, девушка с круглым лицом и, улыбаясь, проговорила:
— Будешь убирать физический кабинет. Пыль с приборов сотрешь, пол вымоешь вместе с Валей Гулем. Да побыстрее, там ячейка будет заседать.
Сережа с Валькой, наскоро пообедав, отыскали в общежитии под лестницей тряпки получше, а ведро побольше и побежали за водой под гору.
Кто знает, почему бывший монастырь назвали городком, но это было и не село и не деревня. По отлогому склону в тени сосен и елочек поднималось десятка два добротных домов, над ними высилась часовня с покосившимся крестом. С трех сторон надвинулся лес, укрыв от людских глаз «святое место», и только с четвертой, где протекала речка, был у него выход в мир, виднелись соломенные крыши соседней деревни.
Многое в городке еще напоминало монастырь, но вместе со старым на каждом шагу появлялось новое. На каменных воротах алело кумачовое полотно с большими белыми буквами: «Трудовая школа второй ступени имени Третьего Коммунистического Интернационала». Чья-то горячая рука перечеркнула мелом скорбный лик святителя и размашисто вывела: «К чертям богов и монахов!»
Валька зачерпнул ведро воды в роднике и поморщился.
— Ой, тяжеленное какое! Давай, Сергей, ведро на палке понесем.
Мальчики надели ведро на палку и поднялись в гору.
— И почему такую машину не изобретут? Пол мыть! — болтал Валька. — Нажал бы кнопку — вж-ж!.. Может, насос от пожарной машины приспособить?
Хорошо Валька рассказывает, и нести почему-то очень легко. Сережа оглянулся — воды и полведра нет.
— С дыркой ведро-то! Машина, машина!..
Валька почесал за ухом, по-смешному высунул язык.
— Я, Валя, один воды принесу, а ты пыль обтирай.
— Так я про машину не досказал… Говоришь, потом? Иди, только быстренько. Одна нога здесь, другая — там.