— Нам надо идти… — начала она.
Но слепой уже исчез.
Глава 64
Без плана Б
— Почему мы не падаем? — спросил Газза.
— Может, потому, что еще движемся? — предположил Шалопуто, хотя в его голосе не было убедительности. — Как далеко мы залетели?
Газза посмотрел через плечо.
— Обалдеть, — сказал он.
— Что?
— Мы гораздо дальше от Окалины, чем я думал.
Шалопуто встал и обернулся, поглядев сквозь полупрозрачные стены глифа. Это было притягательное, захватывающее зрелище с многочисленными слоями фигур, чьи цвета мерцали и переливались до самой кормы глифа. Люди были везде: некоторые собирались группами, другие оставались в одиночестве. Но он не поддался искушению рассмотреть их вблизи. Он хотел сосредоточить внимание на северном побережье Окалины.
Газза был прав. Они действительно залетели гораздо дальше от острова, чем можно было подумать. Если прищуриться, становилась видна плоская поверхность, где располагался их лагерь, а за ней — гора Галигали, которая больше не была обыкновенной скалой, какой они знали ее всю свою жизнь. В ее склоне зияла огромная рана, и оттуда хлестала ослепительная магма, выбрасывая в небеса скрывавшийся внутри огонь.
— Галигали собирается взорваться, — сказал Шалопуто.
— А разве уже нет?
— Думаю, в ней гораздо больше разрушительной силы, чем в тех фейерверках, которые мы сейчас видим.
— Правда? Интересно, я чувствую себя сейчас как Галигали. Я тоже собираюсь взорваться. Но хорошим взрывом. Нет… огромным взрывом, — сказал Газза.
— Да? И что же его вызвало?
— Не что, Шалопуто, а кто.
— А, она. И что тебя так зацепило? Ее глаза, да? Синий, карий. Синий, карий.
— И каждый раз новый синий.
— И новый карий.
— Надо же, — сказал Газ.
Улыбка Шалопуто увяла, оставшись только в его глазах.
— Я не знал. Извини, — сказал Газ.
— За что извиняться? — спросил Шалопуто.
— Ты не очень-то счастлив. Я не знал…
— Мы, тылкрысы, всегда хотим больше, чем дает нам судьба.
— Так не только у тылкрыс.
— Нет?
— Нет. Когда тебе кто-то нравится… или даже если ты кого-то полюбишь…
— Даже если полюбишь…
— Полюбишь. Именно так. — С каждым словом его голос становился все громче. — Почему не использовать это слово?
— Может, чуть потише? — спросил Шалопуто.
— Почему? Она делает меня счастливым. До безумия. Я понимаю, что не должен так себя чувствовать, но она… не знаю… она гипнотизирует меня своими глазами. Синий, карий. Синий, карий.
— Ты и правда звучишь безумно. Осторожнее, — предупредил его Шалопуто. — Все слышат, что ты говоришь.
— Все равно, — ответил Газза. — Мне нечего скрывать. — Он повысил голос так, чтобы его услышали все, кто находился в глифе. — Я люблю девушку, которая свела всех нас вместе — Кэнди Квокенбуш. Никто из нас не был бы сейчас жив, если б не она, — напомнил Газ, и его голос вернулся к нему таинственным эхом, отразившись от сводчатых потолков и девятистенных комнат. — Но мы еще не спаслись. На Буреходе ждут, что мы вернемся: он больше, чем наш глиф, и в нем целая армия заплаточников — по одному на каждого из нас. Нож в каждое сердце. Именно это планировала для нас Бабуля Ветошь. Но мы свободны, и мы собираемся остаться свободными. Проблема в том, что есть семь тысяч ножей, которые все еще не использованы.
Отовсюду донесся шепот согласия — снизу и сверху, спереди и сзади.
— Кто-то хочет возразить? — закричал Газза.
На некоторое время воцарилась тишина, и любой несогласный мог высказать свое мнение. Но возражений не последовало. Кэнди была героиней Часа.
— Хорошо, — сказал он, улыбаясь. — Значит, все согласны. Мы должны вернуться. Мы…
— Подожди, — донесся женский голос от правого борта. — Прежде, чем мы повернем, есть то, что все должны знать. Корабль, на котором нас преследует Императрица, смертоносен. Он называется Буреход. Я видела копии планов его конструкции. Он собьет нас в мгновение ока.
Отовсюду послышался шепот сомнения:
Как она смогла увидеть планы?
На чьей она стороне?
— Я бы здесь не оказалась, если б не занимала правильную сторону, — сказала женщина. — Я хочу, чтобы Бабулю Ветошь судили за убийство. Моего брата Калту Мотрасса пытали и убили его швеи.
— За что?
— У нас нет времени… — начал Шалопуто, но вопрос был задан, и женщина уже отвечала:
— Меня зовут Джуна Мотрасс. Мой брат и его жена, Женева Персиковое Дерево…