— Не смотри на меня, принцесса, — сказал он и отвернулся, пытаясь скрыть свое жалкое состояние, но сделал это слишком быстро, и ноги его подвели. Он споткнулся и упал бы в грязь, если б не успел протянуть руку и вцепиться пальцами, не утратившими своей силы, в гниющую штукатурку и сколотый камень стены.
— Мне стыдно, что ты видишь меня таким. Но я должен был придти к тебе, пусть ненадолго. Когда мы встретимся в следующий раз…
— Ее здесь нет, — сказала Кэнди.
— Что?
— Мы разошлись.
— Ты ее выгнала?
— Не сама. Мне потребовалась помощь, чтобы все сделать правильно. Но она ушла. Посмотри сам. Загляни в меня. — Она подошла к его согбенной фигуре и протянула руку. — Давай. Делай, что нужно. Я больше тебя не боюсь.
Так оно и было. Хрупкая тень, стоявшая перед ней теперь, совсем не походила на Повелителя Полуночи, преследовавшего ее в Доме Мертвеца. Он рассматривал ее лицо, и его жесткие черты кривились в подозрении. Затем он поднял руку и коснулся кончиков ее пальцев своими. Она ощутила в себе его изучающее присутствие, похожее на ледяную воду, проглоченную в жаркий день.
— Она тебя использовала, — сказала Кэнди. — И ушла.
Ей послышалось, как он зовет свою принцессу у нее в голове. Одно лишь имя. Никаких нежностей. Никаких ласковых прозвищ. Только горестный зов.
— Ты ее любил, да? — спросила Кэнди. — Ты до сих пор ее любишь.
Тлен поднял голову и взглянул на нее. На его изломанном лице было глубокое отчаяние и не менее глубокий гнев, смешанные друг с другом.
— Да, я ее люблю, — сказал он. — Конечно, люблю.
— А она обещала, что будет любить тебя, если ты дашь ей то, что она хочет.
Тлен едва заметно кивнул.
— И это была…
— Магия, разумеется. Поначалу ничего особенного — она лишь хотела разобраться, есть ли у нее способности.
— И они у нее были.
— Да. Потом, конечно, она захотела большего.
— Когда это было? Задолго до того, как я родилась?
— Конечно, за многие годы до этого. Такие вещи быстро не происходят.
— Что ты хочешь сказать — такие вещи?
— Я хочу сказать, что я ее полюбил. Она была очень сильной. Но это случилось задолго до твоего рождения, Кэнди. Я был очень молод. Я не мог перед ней устоять. Я дал ей доступ к Абаратарабе. Думаю, она немедленно начала похищать из нее секреты. Множество секретов. Я разрешал ей воровать все, что она хотела, доказывая тем самым свою любовь. Я даже построил ей укрытие, где она могла практиковаться.
— И где это?
— На острове Черного Яйца. Постройка этого дома стала моей первой большой ошибкой. Она сказала мне, что ей нужно уединенное место, а я могу приходить только если она меня приглашает. А приглашала она редко. Иногда я ждал по два-три месяца, прежде чем она назначала встречу.
— Но ты с этим смирился.
— Я любил ее без всяких условий.
— И она это знала…
— Знала.
Прежде, чем Тлен ответил, Кэнди услышала, как ее зовет Джон Хват. Затем Соня. Змей. Она обернулась и посмотрела в сторону рынка. Никого не было видно. Но скоро сюда кто-нибудь заглянет — это лишь вопрос времени.
— Нам пора прощаться, Тлен. Если кто-нибудь из моих друзей тебя увидит, они решат худшее, и тебе не поздоровится.
— Разве тебе не все равно?
— Думаю… нет, не все равно. И не должно быть все равно. По-моему, тебе уже и так сильно досталось.
— В свое время я забрал много жизней. Не думаю, что тебя это удивляет.
— Не удивляет.
— Но ты все равно не желаешь мне зла? Это кажется… необычным, по меньшей мере. Ты не сентиментальная девушка.
— Я уже один раз видела, как ты умер, — сказала Кэнди. — Этого достаточно. Никто не заслуживает таких страданий дважды.
— Одна жизнь, одна смерть?
— Да.
— Если бы только эти вещи были равноценны.
— А разве нет? Ты живешь, потом умираешь. Вот и всё.
— Нет, Кэнди, не всё. По пути к последней смерти каждый из нас умирает тысячами маленьких смертей. Мы умираем от стыда и унижения. Мы угасаем от отчаяния. И конечно, мы умираем от… — Он посмотрел на усыпанную мусором землю, не в силах произнести последнее слово.
Кэнди произнесла это слово за него.
— От любви.
Он кивнул, все еще глядя вниз.
— Ничто не ранит так глубоко и так непоправимо. Ничто так не лишает нас надежды, как нелюбовь того, кого мы любим.
— Почему ты не можешь ее отпустить?