Внезапно Меспа подняла голову.
— Возвращайся в лодку! — крикнула она. — Беги. Беги!
— Что случилось?
— Швеи! Они здесь.
Она оттолкнула от себя Кэнди.
— Беги же! — крикнули обе женщины Фантомайя и припустились в противоположном направлении.
Кэнди обернулась к «Трубачу». Она видела Шалопуто, Эдди и Газзу у висевших на носу ламп. Шалопуто махал ей рукой, Газза начал делать то же самое. Кэнди обернулась, собираясь попрощаться с Фантомайя, но те уже исчезли. Единственным указанием на них стали преследовательницы — пятеро женщин с развевающимися длинными волосами, что стояли на могучих машинах из раскаленного железа, в три раза выше собственных водителей. Перегоняя друг друга, они преследовали по Изабелле свою невидимую добычу. Кэнди смотрела на них не дольше пары секунд, а потом побежала к лодке.
Во всех направлениях от обломков Гигантской Головы распространялось все то же яростное послание. Вода под ногами Кэнди дрожала, и колебания были столь мощными, что она опасалась, как бы ей не провалиться в море. Такую дрожь вызывало разрушение Гигантской Головы, но она не смотрела на эти ужасы. Она сосредоточилась на «Трубаче». Ей кричали Шалопуто и Газза. Голос Газзы был громче шума падающих камней.
— Давай! Не смотри назад! Смотри на меня! — Он тянулся к ней так, словно мог ухватить ее теми самыми руками, которые недавно ее отпустили. — Беги, Кэнди!
Она услышала другой звук, заглушавший голос Газзы, шум погибели и разрушения. Нарастающий стон колеса лихорадки и безумный крик чудовища, которое им управляло.
Газза прав. Ей нельзя оглядываться. Но она все-таки совершила эту ошибку.
Кэнди едва разглядела колесо, но этого было достаточно, чтобы понять, в какой беде она оказалась. Колесо лихорадки летело в десяти метрах позади нее, и от его приближения каждая кость в ее теле вибрировала. У швеи, которая им управляла, было искаженное злобой лицо, черный провал кричащего рта и развевающиеся волосы, словно белая краска, брошенная в беззвездное небо.
— Беги! Беги! — кричал Газза.
Кэнди вложила в свой последний рывок все, что у нее было: всю свою силу, весь свой гнев, даже страх за то, что это окажется бесполезным, и она никогда не коснется рук тех, кто ее любил, и не скажет Газзе, что она чувствовала, но не знала, как выразить.
Это глупо и жестоко. Увидеть лицо человека, приснившегося в каком-то другом сне, сне о любви, но так и не сказать ему: Я тебя знаю. Я всегда тебя знала.
Она никогда ему не скажет.
Колесо ее убьет. Брызги обжигающей воды коснулись ее шеи. Было больно. Но совсем не так, как мысль о том, что она…
Никогда…
Мимо нее пролетели разматывающиеся огненные веревки, взорвав воду в месте своего соприкосновения с ней, мигом вскипятив и вознеся к небу колонны пара…
Никогда…
Теперь к охватившему ее ужасу добавился крик швеи. В нем были фрагменты слов, которые она слышала или даже использовала, растворенные в яростном вихре воплей воительницы:
— Шиииаанаммаасхинигаджаямданаммандасига-
фифиинууррефриддиаджардадчаладжикфлоатакаиемамами…
Слышать эти гласные и согласные было невыносимо, как будто в голову Кэнди вонзались иглы, и все, что она могла сделать, чтобы не добавить к этой какофонии свой собственный крик…
— Никогда!
Это произнес Газза.
В отчаянии Кэнди посмотрела на «Трубач» и увидела, что он поднял Эдди себе на плечи.
— НИКОГДА! — сказал он снова.
А потом Эдди бросил мачете. Из его руки словно вылетел луч света, мигом исчезнув в тени, и все, что она уловила — лишь звук, когда он летел к ней, быстрый вздох, странным образом заглушивший все остальные звуки, — а потом мачете появился вновь, пронесясь у нее над головой.
Она не могла не посмотреть, куда он полетел, развернувшись в тот самый миг, когда выражение лица швеи изменилось — она поняла, навстречу чему так стремится. Мачете попал ей в шею, и ее голова взлетела к темным небесам, омытая алой волной.
Кэнди не стала дожидаться, пока она упадет. Хотя колесо потеряло своего водителя, оно все еще было на ходу.
Вновь она сосредоточилась на «Трубаче» — вернее, на одном из тех, кто там стоял, — и помчалась вперед. Колесо взвизнуло, затем рухнуло, перевернувшись. Кэнди почувствовала, как ее спину омывает волна ледяной воды. Она не стала оборачиваться, чтобы взглянуть, действительно ли колесо больше не опасно. Задыхаясь, она бежала и бежала до тех пор, пока не оказалась у лодки. Она увидела, как первыми к ней потянулись руки, что совсем недавно ее отпустили — они вновь подхватили ее и обняли крепче, чем кто-либо, державший ее прежде.