Эша задумалась, прищурилась и хитро посмотрела на аллати:
– Но если там все-таки клад, то поделим его на троих, и твоя треть – меньшая.
– По рукам, – улыбнулась Аббис. – Можешь не снимать перчатки.
Эша усмехнулась: кому-кому, а Хранителю Пламени должно быть известно о Прикосновении Бездны – особом «даре» девочки из Пугатона.
Аллати и элвинг пожали руки, не снимая перчаток.
– Единственное, что меня настораживает, – задумчиво произнесла Аббис, – то, что это выглядит как случайный набор знаков и цифр и тут он совсем не к месту. Это похоже на бессмыслицу. Или же на хитроумно скрытое послание.
– Сходим и посмотрим, что там, – пожала плечами Эша. – А теперь давай поедим.
– Ну, хоть что-то в этом мире неизменно, – засмеялась аллати. – Твой аппетит не пропадет даже с наступлением конца света.
Эша и Аббис сидели под звездным небом на самой вершине Обители, накинув теплые шкуры. Словно старые подруги. Эша чувствовала тепло от этой неожиданной встречи. Словно маленькая снежинка прошлого легла на ладонь.
– Знаешь, у меня все не выходит из головы этот Заклинатель душ, – задумчиво произнесла элвинг.
– Тут я мало чем могу помочь. Заклинатель, как и весь Кровавый кодекс, – нечто из века легенд. Как страшилки, которыми пугают детей. Все о нем говорят, но никто не видел. После обрушения Ледяного моста все адепты темного учения оказались отрезанными от Большого Мира. Поэтому, если твой пергамент подлинный, его сила перевернет мир. И я не уверена, что нам понравится эта тряска. И еще хуже, если все это время враг прятался в песках, в тени Обители.
Аллати замолчала. Какое-то время они сидели в тишине. Тут, на высоте, воздух был холодным, а звезды куполом сияли над головой. Облачка пара вырывались при разговоре, и, если бы не длинный мех шкур и согревающий местный терпкий травяной настой – лимра, – элвинг давно превратилась бы в ледышку.
Волшебство ночи, тепло лимры и тишина пустыни смягчили Ашри, и вот уже второй раз за день мысли ее вернулись к прошлому.
– Когда я была маленькой, – Эша притянула колени и остановила взгляд на одной из звезд, яркой точкой сияющей на небе, – то часто пропадала в библиотеке. Вернее, я жила там. Знаешь, я не помню своих родителей. Меня воспитывал Старая Ветошь – Хранитель архива и знаний Пугатона. Так вот там, в библиотеке, была одна книга сказок, любимая мной сильнее прочих. В одной из историй рассказывалось о мельнице и ученом, которого звали Дыркошвейн. Однажды мир накрыла черная птица отчаяния, и каждый житель лишился надежды. И те, кто был не в силах вынести пустоту и одиночество, шли по тропе. С одной стороны был черный отвес скалы до самого неба, а с другой – голодная пасть пропасти. Шли они к мельнице, бросались на ее лопасти-лезвия и погибали, разлетаясь на куски, выпуская из себя пустоту. А безумный ученый Дыркошвейн собирал их куски и сшивал в попытке вернуть несчастных к жизни. И каждое существо состояло из остатков многих. Собранные в единое целое, они становились чем-то иным. Ужасным, но уже не одиноким.
– Теперь ясно, отчего ты такая ненормальная, – усмехнулась Аббис. – На таких сказках вырасти – немудрено.
Эша словно не заметила реплику аллати.
– Дыркошвейн думал, что спасает их. Дает им новую жизнь. Он любил их, хоть и по-своему. И они любили его.
– И чем все закончилось?
– Что? – словно очнулась элвинг.
– Ну, твоя сказка, чем все закончилось?
Аллати навострила уши.
– А, ты об этом. Все, как всегда, померли.
Аббис недовольно хмыкнула, подтверждая банальность концовки.
– Может, и Кровавый кодекс создал какой-нибудь псих, веря в благое дело. Никто ведь не рождается злодеем и, даже будучи им, верит в то, что творит благо.
– Слушай, Ашри, однозначное добро и зло лишь в сказках бывает. В жизни важно, на чьей ты стороне и какова цена твоих дел. Тебе ли не знать?
Эша кивнула.
– А сама-то как к Бездне пришла?
Аббис посмотрела в небо.
– Рэд рассказывал тебе, как мы познакомились?
Эша вздрогнула, услышав имя, которое ни разу не произносила за последние годы, и отрицательно покачала головой:
– Мы о многом не успели поговорить.
Аббис сделала вид, что не заметила, как погас свет в глазах элвинг и лицо превратилось в каменную маску.
Глотнув лимры, аллати начала свой рассказ:
– Мы росли вместе, он был постарше и присматривал за нами. Он ведь не с рождения стал тем Рэдом, которого разыскивали на всех материках. А потом наши отцы разорились, земли забрали, бунт подавили. Это было сложное время в Силурии. А самые дальние острова оказались забыты всеми, кроме отъявленных мерзавцев.