Мечи, как и самострелы, опечатывали при входе в город. Слом печати грозил не только денежным штрафом: если клинок был пущен в дело, можно было запросто очутиться в самых темных и негостеприимных покоях Башни Силы. У Ашри не было с этим проблем – она не пользовалась клинками длиннее кинжала, а с арбалетом и луком была знакома очень отдаленно.
Ашри пристально посмотрела на торчащую гарду и рукоять.
– Знаешь, я не помню, чтобы на нем вообще была печать. И, пожалуй, это впервые на моей памяти, когда ты пустил в дело клинок.
Клыкарь пожал плечами, но элвинг уже задумалась о другом.
– А Мирг жив? Этот меч вроде тоже неплох в деле, но на вид гораздо проще рунного.
– Еще бы! – улыбнулся Грав, вспоминая любимый меч, но тут же нахмурился и добавил: – Лежит без дела, опечатанный, в золотом секторе.
– Он и у тебя был без дела, – рассмеялась Ашри. – Удивительно, что на куфа ты пустил в дело клинок, а не добил топором. Видимо, годы не только добавили тебе шрамов, но и вложили в руки новое оружие и умения.
Ашри вспомнила время их совместной «работы». Клыкарь, казалось, родился с топором в руках. И даже после того, как к нему попал именной меч голубоватой стали, словно выточенный изо льда, он не изменял себе, хоть и всюду таскал Мирг с собой. Исключительно за спиной. Ашри ни разу не видела, чтобы Клыкарь пускал его в дело, а вот начищать и смотреть на блестящий узор рун – это было своеобразным ритуалом. Как меч попал к бисту, Ашри не знала. Просто однажды Грав пришел с ним.
– Не похоже на тебя, доверять Мирг чужим, – прищурилась Ашри, бросая пристальный взгляд на Грава.
– Я же не знал, что встречу тебя, а то бы явился при полном параде, – пожал плечами бист и добавил: – Надо поспать, пока есть такая возможность.
Клыкарь встал, ставя точку в разговоре про меч и печати.
– Пойду поищу, где камни мягче, – ухмыльнулся он. – Если эта буря затянется, то придется пустить твою птичку на перину.
– Удачи, – фыркнула Ашри и, проводив взглядом биста, пока он не скрылся в глубине храма, вернулась к рассматриванию рисунков.
Перспектива застрять здесь без воды и еды ее совсем не радовала. Масло тоже не будет гореть вечно. Чудо, что оно вообще оказалось в светильниках! Поэтому к списку можно будет добавить холод и темноту. Попытаться добраться по улице не вариант. Местные не зря называли песчаные бури «орхмантиру» – «тысяча жал». И укусы песка Ашри уже ощутила на собственной шкуре.
У Аббарра не было врагов, он не вел войну, не испытывал проблем с золотом, не зависел от рубиновых шахт. Единственным монстром, что плевал на власть Черного Цветка и его могущество, – была песчаная буря. Она заставляла город замереть. Против нее были бессильны высокие белые стены, острые клинки и даже Зеленое Пламя. Гнев Мэй нельзя было утолить золотом. Он ставил на колени и напоминал о том, кто истинный властелин земли Мэйтару.
Бури часто приходили после полудня, задерживались до вечера и оставляли после себя песчаный туман. Изредка Мэй накрывала колючим покрывалом город на пару дней. Но всегда Аббарр был наготове. Орхмантиру была частью его жизни. Аббаррцы знали о надвигающемся бедствии заранее, запасались едой и водой, отправлялись всей семьей к друзьям или родным. Специальные убежища на несколько дней превращались в пестрые балаганы, где жители и гости города общались, играли в шархи, распивали лимру, подбадривали друг друга, пока бушевала буря. Можно было и в бордели отправиться, хоть это и выходило недешево, но места расходились быстро.
В этот же раз орхмантиру пришла внезапно. И, впервые на памяти Ашри, пришла ночью. Подобно Великой Волне, что раз в сотню лет обрушивается на Архипелаг, свора песчаных орхов доставала до небес. Как могли не увидеть ее, не подать сигнал? Буря идет стеной и видна задолго до того, как накроет город. Или этот рой родился в самом Аббарре? Ашри не покидало противное чувство закономерности всего происходящего. Обрывок из грота, что вернул ее обратно в Аббарр и привел в приют, где пускал корни Пожиратель. Сотня шкатулок, нацеленная на сотню домов. Хранители Бездны и похожие на их символы маленькие ключики от проклятых музыкальных ящиков. Музыка, выпускающая тьму иномирья. Куфы, затаившиеся в старых тоннелях под городом. А стоило уничтожить приют, как поднялась буря, и песок накрыл Аббарр, мешая найти того, кто за всем этим стоит.
Почему-то вспомнился дохлый грызун, и элвинг ощутила укол совести за отнятую жизнь. Удивила та опустошающая легкость, с которой она, не задумываясь, метнула нож. Эша мысленно потянулась к Сваргу, поблагодарила за пищу и за то, что он рядом. Отсутствие Грава словно обнажило спину, и где-то из темноты донеслись щелчки. Эша вздрогнула, приоткрывшийся панцирь захлопнулся, и Ашри потерла виски, прогоняя тягостные воспоминания и мысли.