— Да, я им что ли кошка почтовая, — заскрипел зубами Карш, чувствуя как холод дурного предчувствия сжимает грудь.
Что за времена настают? То камни пламенеющие, то элвинги таинственные, то нападения. Или Тхару перевернулся или Судьба отвернулась и значитпора менять профессию. Караванщикам без удачи не место в песках.
Силурийские кайрины с механическим крылом Рока. Только подумать,разыскивать в остатках времен пыльные истории, практически просеивать ситом пустыню в надежде на жемчужину, у которой не оббиты бока. А тут! Тут рядом ходят полумифические существа, у которых в плоть вогнаны технологии древних. И девчонка эта, Ашри, одни ее глаза чего стоят. А земля откуда она. Её ведь даже нет в хрониках!
Карш фыркнул и без надобности пришпорил пятками гвара. Животное недовольно выпустила воздух и затрясло ушами.
— Дурной настрой — зверь не виноват!
Карш обернулся на голос. Слева и на полкорпуса позади, ехал худой тхару с чешуйками на щеках, вертикальными зрачками и самым что ни на есть гнусным прищуром. На правой брови, клином вверх была нанесена татуировка. Луч Кары. Имперский ящер. После того как все наемники Луча присягнули Узурпатору, и стали его карающими отрядами, даже самые терпимые тхару Аббарра и Мэйтару предпочли не иметь с ними дел. А за четверть века лучкарцы лишь упрочили свою репутацию редкостных и беспринципных мерзавцев.
Карш отвернулся. Никак едет в порт, чтобы принять живой товар для арены и борделей.
— Харощий гвар, — поравнялся с Каршем лучкар, и кивнул на Пеструху.
Карш кивнул, скользнув взглядом по темной одежде лучкара, ища открытые участки тела. Но даже руки были затянуты в перчатки, а на шее намотан шарф. За поясом опечатанный кривой меч.
— Змея не жалит, если не попадаться на ей путь, — ощерился лучкар, понимая, что ищет взглядом караванщик.
Рубцы Кары, лучи смерти. Каждую отнятую жизнь лучкары наносят отметку на руки, начиная с надплечий. Закутанные в темные одежды, они не любят выставлять свои трофеи, но если в таверне кто-то замечает лучкара, сомкнутые на кружке пальцы которого отмечены шрамами смерти, то ужас заставляет их отвернуться. Ведь это значит, что убийца отнял души у столь многих, что зарубки смерти покрывают его тело от шеи до кончиков пальцев.
— Далеко от драконьих земель занесло змею.
Карш не испытывал симпатии ко всему племени лучкаров. На земле Мэй их терпели, как и прочих изгоев, но даже у терпения были свои границы.
— Так есть, — ощерился ящер, — а что выманить тебя из белых камней?
Карш усмехнулся:
— Явно не торговля детьми.
— Я для тебя не слишком хорош чтоб беседа быть? — зашипел ящер.
— Едь своей дорогой, путник, — голос Карша звенел металлом.
— Бездна с тобой, — плюнул ящер. — Я хоть знаю, кто мои предки, а ваща кровь, что дверь борделя: не упомнишь, кто входил и как часто.
Карш стиснул зубы, но сдержался. Затевать драку на тракте он не мог. Птерахи реют над ними и разборки с часовыми ему не нужны: слишком опасно для груза, который нужно доставить.
Сжав кулаки, он смотрел, как лучкар пустил гвара вперёд.
— Не обращай внимание на это отрепье, — с Каршем поравнялся молодой северный бист на валангу. — Все знают, что у них не только кровь холодна, но и мозги гладкие как задница элвинга, а извилина одна и та прямая: чтобы сходство было еще заметнее...
— Твоя правда, про род лучкаров много ходит слухов, — серьезно ответил Карш. — Говорят, что язык длинный и раздвоенный им был дан, чтоб самим себе зад полировать, если узурпаторского нет рядом.
Бист поднял бровь, искоса посмотрел на Карша и рассмеялся.
— Гравмол Прави из Ватару, — протянул руку северный бист. — Клыкарь.
— Вариол Карш караванщик, — ответил на рукопожатие южный бист.
— Надеюсь, про северных в ваших песках нет таких похабных шуток?
— От чего же? — пожал плечами Карш. — Про всех есть, но не все заслуживают их знать.
Карш кивнул на валангу:
— Редкий зверь, если не несёшь службу Орму.
— Так и есть, — кивнул Грав. — Но лучше переносит морскую качку.
Карш оставил расспросы, да и на одежде северного не было никаких знаков: если он и служил Цветку или Псам, но не светил этим. А может Карш просто стал подозрителен. Единственное украшение и знак Клыкаря — это серебряная голова клыкастого зверя, кажется тигролка, пришпиленная к кожаному жилету. Изумрудные глаза и тонкая резьба — работа мастера.
— Значит тоже на Лантру? — спросил Грав. — Решил сменить одну пустыню на другую?
— Что? — Карш удивленно вскинул брови. — Охрани Орт! В пираты и матросы мне уже поздно. Да и болтаться скорлупкой по водам Овару не для меня. Однако небольшое путешествие до Лантру и обратно ради пары бутылок драконьего вина я вытерплю. А ты? Обратно на Север, домой, подальше от жара объятий Мэй?