Клыкарь рассмеялся, вот только Карш не увидел в глазах радости.
— Наёмник идет туда, где платят, — ответил Клыкарь, похлопав шею валангу. — А в порту всегда есть работа и заказ на Архипелаг.
Значит наёмник, подумал Карш, отчего же тогда на мече нет печати. Но вслух ответил:
— Тогда пусть Овару омоет наш корабль. До Лантру нам явно не отделаться друг от друга. Если ты не планируешь сидеть в развалинах порта до следующего.
— Отчаянно не планирую, — Клыкарь отстегнул от пояса флягу и протянул Каршу. — За знакомство.
Карш пригубил и крякнул:
— Я ждал все что угодно, но не настойку из южной праньи. — караванщик сделал еще один глоток и вернул флягу. — Но что за привкус? Никак не могу понять.
— Корень жерны, — Клыкарь убрал флягу. — Пески Мэй для него слишком жарки.
«Зато шахты Энхар в самый раз», подумал Карш.
— Удивительная смесь культур. Севера и Юга. Жерна редка на Мэйтару, как рубины.
— Но стоит того чтобы ее найти, — прищурился Грав. — Мигом проясняет разум и встряхивает дух.
— Не думал, что она приживётся.
— Вам ли южанам удивляться? — Карш уловил в голосе Клыкаря не только усмешку. — Белые стены и золотые пески дали приют тем, под чьими ногами земля должна плавиться.
— Аббарр не судит, а Мэй не карает, — спокойно ответил Карш. — Но если кого-то не устраивает, то все восемь ворот открыты, а каменный порт не отказал ни одному из тех, кто пожелал покинуть кольцо Энхар.
Грав смерил караванщика долгим взглядом:
— А стоило бы карать.
Разговор явно свернул не туда, воздух потяжелел и одно неверное слово могло стать искрой и разжечь пожар. Трения между бистами Севера и Юга были всегда, хоть и никогда не выливались в открытое противостояние. Напротив, перед общим врагом они забывали обиды и противоречия, вставь спина к спине.
Но этот этот бист был так же не прост как и сам Карш. Бист по духу, пусть и не по крови.
— Ты прав, — Карш смотрел в глаза Грава. — Некоторые заслуживают кары. Но все — справедливого суда по делам своим.
— Мудрые слова, караванщик. Но думай все так, не было бы серых мечей и лучкаров.
— Пустыня едина, но состоит из песчинок, — пожал плечами Карш.
Тем временем каменный мешок прохудился: по обе стороны от путников, прямо в белом камне Энхар стали попадаться ответвления. Тупиковые улочки ныряли в глубь породы, расходились гроздями вытесанных в скале ниш-домов и выныривали по ту сторону, балконами и окнами глядя на воды Овару. Ещё кварта часа и каменный мешок рассыпался ажурным переплетением дорог, мостиков и домов. Каменный Порт был похож на кусочек Аббарра. Но если присмотреться внимательно, то до сих пор бросались следы трагедии случившейся много десятилетий назад. Часть руин разобрали, но часть оставили как напоминание. Вот статуя кенру, плавники в трещинах, треть тулова ушло в камень новой мостовой. Застывший зверь в агонии времени.
Грав натянул поводья и притормозил валангу:
— Рад был знакомству, — крикнул он Каршу, сворачивая на боковую улочку. — Встретимся на палубе.
Оставив Пеструху в стойле и оплатив ее постой до своего возвращения, Карш отправился на набережную. Отплытие было поздней ночью, на пике малой воды, и у него было достаточно времени, чтобы привести мысли в порядок и подумать над планом. Расположившись на каменной скамье, караванщик бросил взгляд вниз: прямо перед ним, обрамлённая в оправу из белого камня, сияла бледным изумрудом чаша бухты. Энхар почти смыкались, оставляя лишь крошечный лаз, обнажавшийся с отливом, он выпускал и впускал небольшие суда внутрь. Единственный путь для желающих прибыть или покинуть Аббарр и весь Мэйтару.
На острие гор, обнимающих бухту зубцами, шла цепь башен-маяков. Золотые огни — последний луч Орта зажигал их и оберегал мимо проплывающие корабли. Зеркальные плиты с внешней стороны сияли и днём, указывая путь к Порту.
Караванщик развернул, купленный у лоточника уршам — острую лепешку с начинкой из мяса и овощей, откупорил флягу и, наслаждаясь моментом, втянул солоноватый запах моря, изрядно сдобренный специями и дымом расположившейся неподалёку харчевни.
Захотелось разделить этот миг с Маан. Просто почувствовать своим плечом ее.
— Тебе бы понравилась, Северянка, — салютнул флягой Карш и откусил уршам.
Поднявшись на палубу, Карш занял место сбоку от связанных ящиков, накинул лежащие тут же шерстяное одеяло и засмотрелся на осколки Луны в воде. Пассажиров, было не много. Все находили место на палубе, не желая спускаться в душный трюм, а предусмотрительно оставленные одеяла спасали от ночной прохлады. Карш поискал глазами Клыкаря, но не нашёл. Может, выбрал другую лодку. Зверей на борт не всякий капитан брал. Лодки каменного порта имели причудливую форму. Длинные, острые как иглы, одномачтовые с треугольным парусом, который шёл вдоль палубы и лишь при выходе в открытое море раскрывался подобно крыльям бабочки.